ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ ПРИНЦИП ХРИСТИАНСКОЙ ЭКОНОМИИ

С.В.Лукин, доктор экономических наук. Минск. Беларусь

Христианин на земле должен готовить себя к жизни вечной,  он чает  «жизни будущего века». В фундаментальном выборе между благами земной жизни и благами жизни вечной, между служением  маммоне или Богу[1], последовательный ученик Христов делает выбор в пользу вторых.  Вера и опыт подсказывает ему, что благо жить с Богом в земной жизни и жизни вечной несравненно больше всех благ жизни земной.  Христианин, тем самым, отказывается от меньшего блага, становящегося для него благом мнимым, имеющим, по словам св. Иоанна Златоуста, только название блага, в пользу блага большего делающимся для него реальной и великой ценностью. Идея о том, что здравомыслящий человек при обмене, руководствуется принципом - отдать меньшее, с его точки зрения, благо ради большего, меньшую полезность за большую в простой и выразительной форме сформулирована в притчах Спасителя о сокровище в поле и о драгоценной жемчужине, сказанных Им в Капернауме. В прямом смысле, указанном притчей, раскрывается принцип лежащий в основе экономического обмена, в переносном – фундаментальное предпочтение человека воспринявшего Евангелие. « Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое нашед человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то. Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, нашед одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее.»[2]

Идея о предпочтении благ высшего порядка благам материальным и жертвовании вторыми ради обретения первых не была чужда и дохристианскаму миру. Аристотель, видя освещенного, но, не видя источника света, так представил эту идею в своей «Никомаховой этике»: «Правда о добропорядочном заключается в том еще, что он многое делает ради друзей и отечества и даже умирает за них, если надо: он расточает имущество и почести и вообще блага, за которые держатся другие, оставляя за собой лишь нравственную красоту… они расточат свое достояние на то, от чего больше получат их друзья; тогда друзьям достанутся деньги, а им самим нравственная красота, так что самим себе уделяется большее благо.»[3] В  XVII веке Паскаль, пытаясь помочь разумом вере, математизировал эту идею, придав ей форму, получившую название «пари Паскаля». Он рассуждал следующим образом.

Стоит ли жить так, чтобы достичь бесконечного блаженства вечной жизни ценой отказа от многих земных радостей и удовольствий или лучше изведать, сколько возможно, земные наслаждения, распростившись с вечным блаженством. Человек рискует, не будучи уверенным в действительности вечной жизни. Если бы он веровал – единственным его разумным выбором было бы стремление к вечной жизни. Но в то же время, человек не может быть уверен в том, что вечная жизнь невозможна. По мнению Паскаля, выбор должен быть сделан в пользу вечной жизни, ибо малая вероятность выигрыша (вечной жизни) дает бесконечный результат, тогда как большая вероятность выигрыша конечного приза всегда дает и конечный результат.

 Классики политической экономии, от А.Смита до К.Маркса, рассматривая экономический обмен земными благами, исходили из предположения об обмене эквивалентов. Идея  восходит к тому же Аристотелю, хотя в его трудах можно найти корни обоих подходов.[4] К.Маркс, исходя из предположения об обмене эквивалентов, двух товаров, на создание которых затрачено равное количество общественно-необходимого труда и введя «волшебный» товар - «рабочая сила», вывел прибавочную стоимость, эксплуатацию рабочих капиталистами и присвоение последними результатов труда первых. Несправедливость капиталистического строя он мог логически непротиворечиво вывести только из предположения  об объективной эквивалентности обмена. Это предположение, в конечном итоге рассуждений, привело Маркса к выводу о необходимости революционного переустройства общества для восстановления справедливости, выводу глубоко чуждому христианству.   

       В последней трети XIX века идея неэквивалентного обмена была блестяще применена ранними маржиналистами  в микроэкономическом анализе. По К. Менгеру, стремление к обмену наступает тогда, когда блага, имеющиеся у одного субъекта, для него менее желательны, чем для другого, а у другого то же самое, но в отношении уже его собственных благ. Пропорции взаимного обмена двух благ определяются  соотношением их предельных полезностей. Это положение стало одним из краеугольных камней современной микроэкономики.

Вернемся к христианскому взгляду на экономический обмен благами и деятельностью.  В земной жизни христиане живут чаще всего не изолированно. Они в той или иной степени вовлечены в экономическую сферу жизни людей, в обмен услугами и товарами. Какой же основной нормативный принцип экономического поведения христианина? Исходя из фундаментального предпочтения благ небесных благам земным, христианин не имеет конечной целью умножение последних, которые могут быть для него лишь средством стяжания первых. В  конечном счете, участвуя в обмене деятельностью и перераспределении жизненных благ, он стремится отдавать больше, чем брать. Это – основной принцип христианской нормативной экономии, вытекающий из христианского отношения к ближнему и фундаментального предпочтения христианина. Следование этому принципу дает  возможность христианину встраиваться в любой  экономический строй. Христианин улучшает мир, прежде всего  совершенствуя себя. В то же время, это не противоречит его участию в общественной деятельности, направленной на совершенствование экономической сферы. Здесь уместно заметить, что коммунистическая доктрина также требовала от человека подобной жертвенности ради создания материальной базы будущего общества. Но для реализации коммунистических идей необходимо, чтобы так поступали все члены общества, по крайней мере, его подавляющая часть. Отдавать больше, чем брать они должны либо принудительно, как это чаще всего было в реальном социализме (существовал замечательный термин «добровольно-принудительно»), либо сознательно, как это описывали теоретики «научного» коммунизма и как делали коммунисты-энтузиасты. Последовательный христианин руководствуется внутренним побуждением и стремится поступать так при любом общественном строе, занимая любое общественное положение, даже если все окружающие его живут, руководствуясь другими принципами. Примеров такой жизни в истории христианства множество – от апостола Павла до многих русских предпринимателей - миллионеров XVIII-XIX веков, о жизни которых имеются достоверные сведения.

 Верующий во Христа, живущий «по духу», во всем противоположен «живущим по плоти».  О настроении, которое Его последователь должен иметь в отношении имущества говорит  Иисус Христос в свое нагорной проповеди: «... и кто захочет судиться с тобою, и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.»[5] Этим внушением Спаситель, по словам святителя Иоанна Златоуста, «обуздывает любовь к богатству»[6] и призывает своих последователей и в этом проявлении отличаться от людей, живущих по плоти.  Св. апостол Павел в своем послании к римлянам пишет: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви…»[7] Для христианина должны быть исключены, запрещенные еще Моисеевым Законом, кражи и пожелание чужого. Кроме этого, он должен добросовестно выполнить свои обязанности налогоплательщика: «…отдавайте всякому должное: кому подать (т.е. прямые налоги), подать; кому оброк (в современной терминологии пошлины и косвенные налоги), оброк…»[8]  Назидательный пример  дал апостолу Петру Сам Иисус Христос, уплатив подать в пользу храма для поддержания богослужения, убедительно доказав перед этим, что он вправе не платить ее.[9]  Подать, по словам Спасителя, следует платить даже Кесарю, т. е. власти,  воспринимавшейся иудеями как оккупационная.[10]

Каждый трудоспособный христианин обязан трудиться, заниматься полезной обществу деятельностью. Лишь в этом случае он получает моральное право пользоваться плодами труда других людей. Св. апостол Павел, увещевая тех фессалоникийцев, которые, вероятно, ожидая скорой паруссии, конца света, оставили свои занятия, и стали  обузой общине, напоминает еврейскую поговорку, основанную на словах из Книги бытия[11]: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»[12]

 В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви отмечается, что «Церковь благословляет всякий труд, направленный ко благу людей; при этом не отдается предпочтения никакому из видов человеческой деятельности, если таковая соответствует христианским нравственным нормам. В притчах, Господь наш Иисус Христос постоянно упоминает о разных профессиях, не выделяя ни одну из них. Он говорит о труде сеятеля (Мк. 4. 3-9), слуг и домоправителя (Лк. 12. 42-48), купца и рыбаков (Мф. 13. 45-48), управителя и работников в винограднике (Мф. 20. 1-16).»[13] В Новом Завете говорится  как о труде земледельца, скотовода, слуги, ремесленника, так и государственного служащего[14], предпринимателя (купца и управителя), а также о труде проповедника Евангелия.[15] В Священном Писании не раз говорится о праве трудящегося пользоваться плодами своего труда или, через обмен, плодами труда других.[16] Однако, многие христианские подвижники уже при первичном распределении произведенных благ старались соблюсти принцип: брать меньше, чем давать. Таковы были Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский, Иоанн Кронштадтский. Они следовали примеру апостола Павла, который, имея право на содержание во время своих миссионерских странствий как апостол и проповедник, предпочитал добывать себе пропитание шитьем палаток, ремеслом, которому он был обучен с детства. В Послании к Фессалоникийцам великий «апостол языков» пишет: «…вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедовали у вас благовестие Божие.»[17]  В своей прощальной беседе с малоазийскими христианами  апостол Павел разъяснил им, почему он так поступал и привел слова Спасителя, в которых  в очень сжатой форме выражена мысль, - в каком случае блага земные служат средством христианского совершенствования и привлечения благоволения Божия : «…сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: блаженнее давать, неже и принимать.»[18] Эти слова Христа можно назвать основным принципом христианской экономии. Свт. Филарет, Митрополит Московский толкует их следующим образом: « Когда томимому голодом дают пищу, или дрожащему от холода теплую одежду: не чувствуют ли он себя на то время счастливым? Но Господь уверяет нас, что в то же время блаженнее тот, кто дает. Где можно найти сие блаженство? В Боголюбивом и человеколюбимом сердце. В чем состоит сие блаженство? В чувстве делаемого и сделанного добра, в свидетельстве совести о исполнении в нас воли Божией, в радости о ближнем, нами обрадованном.»[19] Обратимся вновь к Основам социальной концепции Русской Православной Церкви. В них по данному вопросу говорится следующее: «Священное Писание свидетельствует о двух нравственных побуждениях к труду: трудиться, чтобы питаться самому, никого не отягощая, и трудиться, чтобы подавать нуждающемуся». Апостол пишет: "Лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся" (Еф. 4. 28). Такой труд воспитывает душу и укрепляет тело человека, дает христианину возможность проявлять свою веру в богоугодных делах милосердия и любви к ближним (Мф. 5. 16; Иак. 2. 17)… Работающий вправе пользоваться плодами своего труда: "Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада?.. Кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое" (1 Кор. 9. 7,10)… Вместе с тем заповедь Божия повелевает трудящимся заботиться о тех людях, которые по различным причинам не могут сами зарабатывать себе на жизнь, - о немощных, больных, пришельцах (беженцах), сиротах и вдовах - и делиться с ними плодами труда, "чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всех делах рук твоих" (Втор. 24. 19-22).»[20] Таким образом, часть вознаграждения, полученного за труд,  христианин отдает нуждающимся, конечно, уделив прежде  находящимся на его иждивении, прежде всего детям и престарелым родителям. На христиан, занятых предпринимательским трудом, предпринимательской деятельностью, возлагается дополнительно обязанность честной оплаты труда наемным работникам. Это означает, что оговоренная сумма денег или оговоренное количество иных благ должны быть вовремя отданы работнику за его труд. «Церковь учит, что отказ в оплате честного труда является не только преступлением против человека, но и грехом перед Богом.  Священное Писание говорит: "Не обижай наемника... В тот же день отдай плату его... чтоб он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха" (Втор. 24. 14-15); "Горе тому, кто... заставляет ближнего своего работать даром и не отдает ему платы его" (Иер. 22. 13); "Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа" (Иак. 5. 4).»[21] В древние времена чаще всего практиковался поденный наем и поденная оплата труда. Расчет обычно происходил вечером. Устанавливалась и дневная плата воинам. Во времена земной жизни Спасителя дневной труд неквалифицированного работника оценивался, чаще всего, в один римский серебряный  динарий (монета, весом около 3,5 г.), равный греческой драхме.[22] Такова же была и дневная плата воину. Размер вознаграждения наемнику устанавливался путем кратких переговоров с нанимателем. Процесс таких переговоров описывается в притче о работниках в винограднике [23]… Цена на услуги труда складывалась, таким образом, рыночным методом. Обязанностью нанимателя было своевременно оплатить труд в оговоренном размере. Такова его обязанность и в настоящее время.

Немалую важность представляет ответ на вопрос: как совместить основной принцип христианской экономии с предпринимательской прибылью, без которой ведение успешного бизнеса невозможно. Здесь следует отметить, что значительная ее часть, после уплаты налогов и обязательных платежей государству, направляется предпринимателями на расширение дела, на создание новых рабочих мест и сфер приложения труда. Речь может идти лишь об остающейся после данных отчислений части прибыли. Предпринимательский труд крайне сложен, труден и, безусловно, заслуживает вознаграждения. Но предприниматели-христиане во все времена стремились, прежде всего, своими материальными средствами служить ближним, часто оставляя лишь минимальное их количество для своего личного потребления. Ярким примером тому является благотворительность русских купцов и предпринимателей XIX – начала XX веков. В 1910 году в России существовало не менее 4762 благотворительных обществ и 6278 благотворительных заведений различных видов. Из их общего бюджета лишь 25% составляли средства казны и местных органов власти. Оставшихся три четверти составляли частные пожертвования, в основном пожертвования купечества.[24] Расходовались эти средства целенаправленно, чаще всего, учитывая предпринимательский опыт жертвователей, гораздо эффективнее, чем при государственном финансировании социальных программ. Деньги направлялись, в основном, на помощь инвалидам, вдовам и престарелым, детям и учащимся, на медицинскую помощь. Кожевенные фабриканты Бахрушины, будучи в быту весьма аскетичными, строили церкви, больницы (включая знаменитую Бахрушинскую (Остроумовскую) в Москве), дома призрения и детские приюты, дома бесплатных квартир для вдов с детьми и учащихся девушек и т. д. Известная династия Прохоровых немало средств пожертвовала на учебно–воспитательные заведения. Известными благотворителями были предприниматели П.Г.Шелапутин, С.А.Протопопов, купчиха А.Д.Алексеева, Н.М.Бардыгин.[25]

Несколько слов необходимо сказать, в контексте данной статьи, и о существовавших практически во все времена доходах от собственности. Восходящая еще к Аристотелю, негативная оценка ростовщичества была дана многими отцами Церкви, прежде всего блаженным Августином, и христианскими авторами, такими, как Фома Аквинский. В те древние времена, однако, ростовщики давали ссуды преимущественно на потребительские нужды, живя процентами, доходившими до 50 и более. В то же время, указанные авторы, в целом, не оценивали подобным образом ренту и доход на неденежное движимое имущество. Таким образом, ими разграничивались доходы от собственности, являющиеся частью прироста общественного богатства (к ним, по сути, относится и заработная плата) от доходов, полученных за счет уменьшения благосостояния, имущества других. Граница здесь, безусловно, довольно зыбкая и многие христианские авторы, поэтому, относились с сомнением и осторожностью к такого рода доходам. Но, с другой стороны,  доходы от собственности не препятствовали праведности многих людей как в ветхозаветные (Авраам, его правнук Иосиф и мн. др.), так и в новозаветные времена (достаточно вспомнить благоверных князей, св. Серафима Вырицкого и упомянутых выше российских предпринимателей). Уместно здесь привести и слова св. Клемента Александрийского о частной собственности: «Где же была бы возможность что-то дать другому, если бы никто не имел больше (других)?.. Как же может человек просить, получать и брать взаймы, если нет никого, кто имел бы и давал и одалживал?»[26]

Глубоко укорененный в основы христианского учения принцип экономического поведения, рассматриваемый в данной статье, был и остается в современном мире единственной реальной альтернативой все более распространяющемуся началу деятельности человека: «Бери от жизни все!». Основной принцип христианской экономии носит универсальный характер, им может руководствоваться в своей  экономической деятельности христианин, живущий в условиях любого экономического строя.