Международные Успенские чтения
«Память и история: на перекрестке культур»,
Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра,
28–30
сентября 2008 года
___________________
Митрополит Минский и Слуцкий Филарет,
Патриарший Экзарх всея Беларуси
«…Слезы, и память смертная, и умиление»
Святитель Иоанн Златоуст
Ваше Блаженство, дорогой владыка
Владимир, Митрополит Киевский и всея Украины! Ваши Высокопреосвященства,
Ваши Преосвященства, досточтимые отцы, братия и сестры, уважаемые
участники и организаторы восьмых международных Успенских чтений!
Нынешний год имеет особый статус в
летописи трёх братских народов, воплотивших во всемирной истории
человечества такое таинственное, предельно земное и вместе с тем
непостижимо высокое явление, каким пребывает Святая Русь.
Прошло десять веков и двадцать лет с
того дня, как святой равноапостольный князь Владимир крестил Русичей в
водах Днепра. И сегодня мне хотелось бы обратить особое внимание
именно на последние двадцать лет, которые миновали с 1988 года,
ставшего в нашей общей летописи исторического бытия вторым Годом
Крещения восточнославянских народов.
…Думается, что здесь, в стенах древней
Лавры и пред лицем собора Киево-Печерских святых, вполне уместно и
своевременно взглянуть на эти два десятилетия с особой точки зрения,
которая напоминает о весьма важных закономерностях взаимных
отношений человека и его Творца, народа и его Господа, Церкви и её
Главы.
Вавилонский плен:
реальность и образ
В конце 80-х и в начале 90-х годов
прошлого века мысли множества людей сходились в одной общей точке:
закончился 70-летний плен народа, сравнимый с Вавилонским пленом
древних библейских времён!
Что ж, тому действительно были и есть
основания, буквально совпадающие с известными пророчествами архангела
Гавриила. Напомню, как Вестник Божий открыл богомудрому Даниилу, что
Вавилонский плен ветхозаветного народа продлится 70 лет, и время,
оставшееся до земного служения Христа Спасителя, будет в семь раз дольше
времени этого плена (см.: Дан. 9: 20–27).
Чем больше мы узнаём о событиях ХХ века
и задумываемся над их причинами и следствиями, тем больше осознаём
абсолютную и принципиально неизменную закономерность
исторического развития человеческого рода. Отступая от Бога и
отталкивая хранящую десницу Творца, и человек, и народ, а в
эсхатологической перспективе — и весь человеческий род становятся
добычей диавола.
Диавол же, как известно из определения
апостола и евангелиста Иоанна, «был человекоубийца от начала и не
устоял в истине, ибо нет в нём истины» (Ин. 8: 44). Более того:
ненависть его обращена на каждого человека без исключения, и он
никогда не спасает даже вернейших своих адептов. Инстинкт его —
«зло во всякое время» (Быт. 6: 5), а неизменная цель в мире людей
— уничтожение образа и подобия Божия, которыми по природе наделён
каждый человек.
На рубеже седьмого и шестого веков до
Рождества Христова пророки Иеремия и Иезекииль с непревзойденной
убедительностью доказывают, что период пленения стал для жителей
Иерусалима и всей Иудеи объективным и неизбежным результатом их
отступления от Бога.
Следуя очевидной аналогии, период между
1917 и 1988 годом также был неотвратимой реакцией на глубинную
внутреннюю перемену ценностей, которая по-своему совершалась
во всех слоях населения Российской империи и во всех сферах
её жизни.
«Во всём постигшем нас Ты праведен,
— звучат со страниц Писания слова Неемии, обращённые к Богу, — потому
что Ты делал по правде, а мы виновны. Цари наши, князья наши, священники
наши и отцы наши не исполняли закона Твоего, и не внимали заповедям
Твоим… И в царстве своём, при великом добре Твоём, которое Ты давал им,
и на обширной и тучной земле, которую Ты отделил им, они не служили Тебе
и не обращались от злых дел своих. И вот, мы ныне рабы; на той земле,
которую Ты дал отцам нашим… мы рабствуем» (Неем. 9: 33–36).
Вслушиваясь в покаянные слова
ветхозаветной книги Неемии, мы в благоговейном ужасе сознаём, что сквозь
века и тысячелетия они напрямую обращены к нам и свидетельствуют
о нашей истории с буквальной, я бы даже сказал, с чрезвычайной
точностью… Убедиться в этом нетрудно даже при поверхностном воспоминании
лишь некоторых страниц жизни нашего Отечества и нашей Церкви.
Вспомним историю сложных взаимоотношений
Церкви и ряда Российских самодержцев в период от Патриарха Никона и царя
Алексия Михайловича до восстановления Патриаршества на Руси.
Вспомним также историю вольнодумства
весьма значительной части отечественного дворянства и интеллигенции в
XVIII и XIX столетиях. Вольнодумства, ставшего семенем, которое
принесло нашему Отечеству в ХХ веке кровавые плоды
общенациональной смуты, чреду социальных катастроф, иго невиданных
репрессий.
Обратим наше внимание на особенности
возникновения народовольческого движения и развязанного им
террора. Это было следствием крайнего нигилизма, который поначалу
вошёл в моду среди разночинцев, но весьма скоро проник в плоть и
кровь так называемого «образованного общества».
Не забудем возродить в памяти этапы
развития трех русских революций, биографии их главных действующих
лиц и хронику общего заката империи в вихре гражданской войны —
самого страшного национального бедствия, после которого не
остаётся победителей, но весь народ оказывается побеждённым. Образ
Вавилонского плена свидетельствует именно об этом, хотя в нашем случае
дело обстоит ещё хуже и сложнее... Ведь в XX веке и пленники, и их
покорители были соотечественниками, что лишь усиливает трагизм
произошедшего.
Наконец, мы не можем умолчать о кризисе
в самой Российской Поместной Церкви, который проявил себя с трагической
красноречивостью в обновленческом движении.
Алгоритмы истории
...Итак, в собственной истории мы
обозначили те позиции, которые напрямую соответствуют словам Неемии,
произнесённым в период восстановления жизни богоизбранного народа по его
возвращении из Вавилона в Землю Обетованную.
Иными словами, мы увидели в действии
проявление одной из духовно-исторических закономерностей, которые
в целом сравнимы с алгоритмами в математике. Напомню, что, по
определению, алгоритмом называется способ решения задачи, который
точно предписывает, как и в какой последовательности получить
результат, однозначно определяемый исходными данными.
Позволю себе привести пример,
непосредственно относящийся к нашей теме. Так, обретение свободы
всегда связано с познанием истины. Таков объективный закон,
который прозвучал в устах Господа нашего Иисуса Христа: «Познаете
истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8: 32). Из этого
следует, что подлинная свобода для человека и общества достижима лишь
при условии познания некоей глубинной правды, некоего закона жизни,
соблюдение которого гарантирует высокое качество индивидуальной и
социальной свободы.
Не случайно в народе бытует присловье, в
котором проявляется ясное и четкое различие этого качества личной
свободы человека: «вольному — воля, спасённому — рай». Об
исторических путях славянской вольницы и славянской борьбы за свободу
можно написать не один том интереснейших исследований... Но вывод при
этом возможен только один: славянская вольница бесплодна и чаще
всего губительна, ибо она по сути своей безбожна. А подлинная
славянская свобода достижима лишь при условии следования призыву Христа
Спасителя: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14: 6).
Не могу не вспомнить о ярчайшем
проявлении духовно-исторического алгоритма, да простит мне строгая
аудитория эту терминологию, который, по меньшей мере, трижды
актуален для нас с вами в контексте рассматриваемой темы. В Назаретской
синагоге Христос Спаситель прочёл строки из Книги пророка Исаии (Ис. 61:
1–2), известные в то время каждому Его земному соотечественнику:
«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал
Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем,
проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить
измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное».
Когда в наступившей тишине все взоры были обращены на Него, прозвучали
слова Господа Иисуса Христа: «Ныне исполнилось писание сие, слышанное
вами» (Лк. 4: 18–21).
Это был час буквального исполнения
пророчества, которое относилось и лично к самому пророку Исаие, и к
Мессии, о Котором прямо сказал Ветхозаветный Евангелист, и к такому
сложнейшему будущему историческому феномену, каким стало
празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 году.
Поэтому начало выхода наших народов
на свободу, — а здесь я имею в виду, прежде всего, свободу духовную,
религиозную и мировоззренческую, — мы соотносим именно с празднованием
этого юбилея, когда, по слову Писания, «вспомнил Господь о народе
Своем и оправдал наследие Свое» (Есф. 10: 3).
Благодаря тысячелетним трудам и подвигам
наших святых предков, Евангельская истина оказалась столь густо
растворена в крови русских, украинцев и белорусов, столь обильно были
пропитаны ею ткани народного тела, что генетическая память
восточных славян начала в 1988 году отсчет нового времени
христианского бытия Святой Руси.
Однако невозможно не заметить, что для
нашей широкой общественной мысли ассоциация с Вавилонским пленом во
многом осталась лишь образом, неким символическим знаком —
и не более того. Давайте же попробуем пойти дальше! Исходя из
непреложных закономерностей библейских хроник и символов, попытаемся
понять, что же происходит с нами сейчас и чего нам следует
ожидать в обозримом будущем.
«Зачем нужна дорога,
если она не ведет к храму?»
После указа царя Кира Персидского,
который положил конец Вавилонскому плену, в Иудею вернулись совсем
немногие... Как свидетельствуют Библейские хроники, «всё общество
вместе состояло из сорока двух тысяч трехсот шестидесяти человек, кроме
рабов их и рабынь их, которых было семь тысяч триста тридцать семь; и
при них певцов и певиц двести сорок пять» (Неем. 7: 66–67).
Воистину, «малое стадо» (Лк. 12: 32), как скажет Иисус Христос в
Своё время...
Очевидно, что это были религиозные и
национально-патриотические энтузиасты, которым особенно нечего было
терять в Халдейской земле, а также некоторая часть людей знатных и
состоятельных: «глав поколений», «родоначальников». Именно
они из числа переселенцев внесли первые крупные пожертвования на
восстановления храма и — что весьма важно! — намеревались активно
инвестировать свои средства в экономику вновь обретённой Родины.
Под предводительством князя Зоровавеля
за двадцать лет был построен Храм на месте прежнего.
А теперь обратимся к нашей
истории. Первым делом, которое стало зримым знамением возвращения из
атеистического пленения, стало воссоздание храма Христа Спасителя в
Москве. Давайте припомним некоторые особенности этого чуда. Одной из
самых первых инициатив стал сбор средств на восстановление этого храма,
объявленный писателем Владимиром Алексеевичем Солоухиным через одну
писательскую газету. По нескольку скудных советских рублей перечисляли
люди на это святое дело со всех концов тогда еще Советского Союза! И все
они поимённо указывались в той самой газете.
А тем временем общество бурлило:
предлагалось построить на месте храма некую мемориальную металлическую
конструкцию в масштабе, потому что воссоздать храм казалось делом
совершенно нереальным... Предлагалось построить вместо одного этого
несколько других храмов поменьше, а то и вовсе заняться
строительством не культовых сооружений, а больниц и приютов для сирот и
беспризорных, которых становилось всё больше и больше... Были и
откровенные насмешки, и клевета, и злобствование сил противления.
Всё это было, как и во времена
Зоровавеля, который отказал современным ему самарянам в участии в святом
деле храмоздания: «Не строить вам вместе с нами дом нашему Богу; мы
одни будем строить дом Господу» (1 Езд. 4: 3).
Потому что у самарян не было чистоты
веры. Восприняв Бога Всевышнего, они привнесли в Его культ свои
языческие заблуждения и обычаи, ибо сами представляли собой пёструю
смесь остатков десяти колен Северного Израильского Царства с иными
народами, переселенными на его территорию после исчезновения Израиля в
недрах поглотившей его Ассирийской империи.
Двадцать лет, прошедших со времени
празднования 1000-летия Крещения Руси, несомненно, стали периодом
строительства Храма с большой буквы: не только Патриаршего кафедрального
собора в честь Рождества Христова, известного как храм Христа Спасителя,
но и всего совокупного Храма нашей Матери-Церкви. Это было время
воссоздания храма в сердце каждого человека, который обрёл веру в Бога и
возжелал Его Божественной свободы, достигаемой через познание истины
православного христианства — то есть веры своих отцов.
Мы ли не знаем и не помним о том,
сколько раскольнических потрясений, диссидентских бунтов и
псевдорелигиозных движений пытались поколебать верных строителей храма
нашей веры! И доселе кровоточат многие раны, нанесенные ими
Матери-Церкви... Что ж, по слову апостола Иоанна Богослова, «Они
вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы
с нами» (1 Ин. 2: 19).
Вместе с тем мы пережили воистину
Торжество Православия, когда совершилось восстановление канонического
единства Русской Церкви, и она взмахнула своими крылами, окрепшими и
в Отечестве, и за рубежом! Какой истиной сияло в те дни огненное
пророчество Псалмопевца: «Обновляется, подобно орлу, юность твоя.
Господь творит правду и суд» (Пс. 102: 5–6)
...Но воссоздание Иерусалимского храма
было лишь началом долгого возвращения остатков богоизбранного
народа в своё Отечество. Это был лишь первый этап на пути тяжкого
обретения Родины, которую они потеряли.
Так как же нам
обустроить Отечество?
В 457 году, спустя 59 лет после того,
как воссоздание Иерусалимского храма было завершено, из Вавилона в Иудею
прибыл священник Ездра, «учитель закона Бога небесного» (1 Езд.
7: 21).
Он увидел храм, но богослужение в
храме было далеко от благолепия и устава, определённого Богом. Он увидел
народ, весьма умножившийся за 80 лет со времён первых переселенцев,
но пришел в ужас и глубокую скорбь от того, что языческая мерзость
проникла в народное сердце вместе с иноплеменными жёнами.
И тогда Ездра совершил великий подвиг:
он и его соработники вслух и воочию народа читали всем людям от мала до
велика книги Закона Божия и разъясняли его, не жалея ни сил, ни времени.
Одновременно этот выдающийся учитель призвал расторгнуть, согласно
статьям закона, данного Богом Моисею , те смешанные браки, в которых
один из членов семьи упорствовал в язычестве и наставлял в нём детей.
Итак, укрепление семьи и широкая
катехизация соотечественников стали главным условием полноценного
государственного становления народа, желавшего вновь обрести свою
Родину — во всей многовековой полноте и божественной глубине этого
понятия. Ведь в то время ни города Иерусалима, ни государственности у
него всё ещё не было…
Тринадцать лет продолжалась упорная,
кропотливая и ни на миг не ослабевающая деятельность Ездры. Её
результатом стала обретённая государственность.
Обратимся к дням сегодняшним.
Демографическая проблема в России, в Беларуси и в Украине — это вопрос
первостепенной жизненной важности. Ни у кого из здравомыслящих людей на
Востоке и на Западе сегодня нет сомнения в том, что лишь крепкая
традиционная семья с твердыми религиозными, духовными и
нравственными устоями может стать надёжной основой национального и
государственного строительства.
Как решается эта проблема в разных
странах и народах — это отдельный вопрос, но алгоритм её решения —
единственный всегда и везде. Он «прописан» в Библии и непреложен в
земной жизни человека. А для нас с вами понимание семьи как малой Церкви
определяет и стратегию, и тактику действий в ближайший период жизни
наших стран и народов.
Такое предельно высокое и ответственное
понимание важности семейных институтов также формулирует первостепенную
задачу социальной миссии Церкви в среде своих соотечественников.
Крепкая семья, соборность и державность мышления на всех уровнях и
во всех слоях общества: вот путь к обретению Отечества, потерянного, но
не утраченного в буйстве стихий века сего.
Восстановление стен Иерусалима как
знамение торжества вновь обретённой государственности связано с
деятельностью Неемии, виночерпия Персидского Царя, отпущенного на
историческую Родину для завершения её обустройства.
Все мы помним, как строились стены
Святого Града: под руководством Неемии строители, как свидетельствует
Писание, «одною рукою производили работу, а другою держали копьё»
(Неем. 4: 17). Работая сутки напролет, в 444 году до Рождества Христова
они возвели стены города всего за 52 дня! А затем Неемия, этот воистину
великий государственный и общественный деятель, стал обустраивать жизнь
страны, обратившись прежде всего к совести и социальной
ответственности тех своих соплеменников, которые держали в руках
экономические бразды правления.
Дело в том, что общество было полярно
разделено на сверхбогатых и вопиюще бедных. Ростовщичество и кабальное
кредитование, запрещенное Синайским законодательным кодексом в среде
соотечественников, совершенно разорили одну часть переселенцев, а
вернее, их потомков, и сказочно обогатили другую их часть,
которая, по сути, приватизировала всю страну и ресурсы земли.
Но это была Обетованная земля! И здесь
должен был действовать другой закон, к которому и призвал «знатнейших
и начальствующих» Неемия, говоря: «Вы продаёте братьев своих, и
они продаются нам... Нехорошо вы делаете. Не в страхе ли Бога нашего
должны ходить вы, дабы избегнуть поношения от народов, врагов наших?»
(Неем. 5: 9).
Вот он, религиозно-исторический алгоритм
решения вопроса об относительном экономическом равенстве
соотечественников! Он был заложен еще на Синае в Божественных
постановлениях о субботних годах и годах Юбилейных. Но эти постановления
не исполнялись, практически, никогда, и лишь по слову Неемии да
еще, быть может, из-за страха перед назревающим народным бунтом, имущие
поддержали неимущих и словом, и делом. «И прославили Бога», — как
завершает Неемия своё повествование об этой, без преувеличения,
редчайшей социально-экономической реформе в истории человеческого рода.
Мысли об этих параллелях истории лишь
намечают контуры той удивительной картины, которая открывается простым
продолжением и развитием образа, отражающего, как нам кажется, суть
происходящего с нами сегодня. Без малого сто двадцать лет прошло после
окончания Вавилонского плена до того дня, как стены Святого Града с
Храмом Бога Всевышнего возродились не только на Земле Обетованной, но и
в сердцах человеческих.
Подобно древнему народу, мы сделали лишь
первые шаги. А что будет далее, предсказывать нет нужды, ибо — sapienti
sat, то есть «разумеющему достаточно».
Во время раздумий о теме нынешней
Киевской встречи и очередного чтения молитв на сон грядущим, моё
внимание остановилось на одном из прошений святителя Иоанна Златоустого:
«Господи, даждь ми слезы, и память смертную, и умиление».
В этот миг память воскресила трагический
библейский образ времен воссоздания Храма: «Многие... плакали громко,
но многие и восклицали от радости громогласно. И не мог народ распознать
восклицаний радости от воплей плача народного, потому что народ
восклицал громко, и голос слышен был далеко» (1 Езд. 3: 13–13).
И мне показалось, что одновременное
переживание «воплей плача» и «восклицаний радости»
составляет идеальный образ покаяния. Ведь только в этом состоянии
глубокой скорби о своих грехах и искренней радости о том, что Господь
прощает нас, мы можем оказаться способными продолжать современную
историю Святой Руси.
«...и память смертная»
«Господи, даждь ми... память смертную» —
это прошение не только о том, чтобы мы помнили час смертный и потому
вовеки не согрешали. Понятие «смертная память» приводит нас к
необходимости осознания нашего единства со всеми, кто жил на
земле прежде нас и кто придет после: единства живого, деятельного,
плодотворного. Мы часто, особенно в нынешнее время, говорим о единстве и
призываем к единению. Это правильно, однако это стремление призвано
распространяться, я бы сказал, крестообразно: не только по
горизонтали земного бытия, но и по вертикали Жизни Вечной.
Единение ради сотрудничества и мирного
сосуществования, единство в целях взаимопонимания, безопасности и
развития — всё это понятные и естественные земные устремления людей и
народов. Но одновременно мы должны помнить, что христиане, по слову
святого апостола Павла, «сограждане святым и свои Богу» (Еф. 2:
19). И наши небесные соотечественники не только ликуют в
присутствии Божием и «восклицают от радости громогласно». То, что
из века в век происходит на земле в целом и в их земных Отечествах, в
частности, побуждает их «плакать громко».
И здесь, в Свято-Успенской
Киево-Печерской Лавре, и в иных местах обитания рода человеческого, где
почивают святые мощи угодников Божиих, мы лицом к лицу предстоим перед
сонмом свидетелей наших современных страстей и подвигов, наших поражений
и побед, нашего бесчестия и достоинства.
Это свидетели неподкупные, но
милостивые: они знают нас лучше нас самих и, подражая Самому
Спасителю, стремятся быть нашими помощниками и покровителями в той мере,
в какой мы допускаем их помощь и покровительство в нашу жизнь. Мы
призываем их, по обыкновению церковному, — но забываем, что
всякую нашу фальшь они чувствуют остро и распознают безошибочно.
Надо сказать, что подсознательное
ощущение этого испытующего взгляда из глубины веков свойственно нашей
культуре. И это спасительно для нас, потому что даёт нам право
надеяться на торжество чести над бесчестьем ещё в жизни нынешнего
века, ещё при нашем личном присутствии в этом мире. Вот как
пронзительно выражено это бережное отношение к чистоте своей совести в
одном из стихотворений Беллы Ахмадулиной из цикла «Сны о Грузии»:
«Припоминается мне снова,
что там, среди земли и ржи,
мне не пришлось сказать ни слова,
ни слова маленького лжи».
«Память смертная» требует от нас
искренности пред лицем живых и пред ликом вечно живых. Это — одно из
выражений покаянного состояния, о котором просто и буднично сказал
пророк Иезекииль: «И ты вспомнишь о путях твоих, и будет стыдно тебе»
(Иез. 16: 61). В сегодняшнем поиске путей развития и национального
самоопределения наших народов мы можем помочь себе тем, что глубоко и
ответственно осознаем единство не только нашей общей купели
Днепровского Крещения в 988 году, но и единство нашей
Евхаристической чаши в течение всех 1020-ти лет, прошедших с тех
пор.
И нам как христианам должно быть стыдно
не только за распри сегодняшнего дня. В поисках причин и следствий всех
взлетов и падений нашей отечественной истории мы неизбежно ощущаем
горечь и стыд и за междоусобицы домонгольского периода, и за смутное
время, и за многовековое жестокосердие сильных соотечественников наших к
слабым и малым, и за братоубийство, и за извечное лукавство и
воровство... Боже правый, доколе мы будем испытывать долготерпение
Твое?!
«...и умиление»
Задав этот отнюдь не риторический
вопрос, дерзну предположить и ответ на него... Тем паче, что третья
часть прошения святителя Иоанна Златоустого — «Господи, даждь ми...
умиление» — этот ответ подсказывает.
Чтобы постичь значение самого понятия
«милость», обратимся к истории. По-гречески оно звучит как eleos и имеет
общий корень со словом elaion, то есть масло. В странах с жарким
климатом добрый хозяин всегда снабжал своих работников, трудящихся на
открытом солнце, небольшими сосудами с оливковым маслом. Смазывая им
кожу, работники предохраняли её от ожогов и растрескиваний, которые
чреваты тяжелыми ранами. А при смешении масла с вином получалось простое
и весьма эффективное лекарство. Вспомним скорую помощь милосердного
Самярянина (Лк. 10: 33–34) или установление таинства Соборования, то
есть Елеосвящения: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров
Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И
молитва веры исцелит болящего» (Иак. 5: 14–15).
Поэтому молитва «Kurie
elehson» — «Господи, помилуй» — имеет под собой вполне конкретный
и понятный прообраз: «Господи, уврачуй мои раны, возлей на них масло
Твоей благодати; умилостиви — умасли! — язвы моих прегрешений»...
Все мы, по слову одного доброго человека, раненые в этом мире, а к
раненым принято относиться милостиво: их не добивают, а выносят с поля
боя и возливают на раны елей и вино. Во всяком случае, именно так и
поступает с нами милостивый и милосердный Господь.
Приближаясь к завершению этого скромного
этюда в рамках столь обширной темы, как «Память и история: на
перекрестке культур», мне хотелось бы уточнить в контексте своих
размышлений образ перекрестка, поскольку о памяти и об истории
сказано уже достаточно.
Сегодня, как правило, на слуху
перекресток культур Востока и Запада, славянского, романо-германского и
англо-саксонского культурных миров и тому подобное в глобальном
масштабе. Мне же хотелось бы сказать несколько слов о перекрестке
культур в душе, в сердце, в разуме и на жизненном пути одного
человека. Потому что те, кто пересекает такие перекрестки в своей
личной жизни, чаще всего особенно нуждаются в милосердии не только своих
современников, но и своих потомков.
Вспомним Боговидца Моисея в его
сорокалетнем возрасте: блестящий царедворец, реальный претендент на
престол фараона, наученный всей мудрости Египетской, сильный в словах и
делах... Он оказался на перекрестке этой культуры и культуры его
родного народа, о которой он мог знать и судить только со слов
своей матери. Он сделал выбор своего пути и оказался изгнанником.
На перекрестке Иудейской и Вавилонской
культур Даниил оставался верным Богу Авраама, Исаака и Иакова, будучи
всю свою жизнь главой Халдейских мудрецов со всей их жреческой
хитростью и тайными знаниями. Он сделал свой выбор и дважды был брошен в
львиный ров.
Святой равноапостольный князь Владимир в
свои двадцать пять лет стоял на перекрестке религиозных культур
западного и восточного христианства, иудаизма и ислама. Он сделал свой
выбор и крестил Русь в греко-византийской православной вере, преодолевая
словом, делом и молитвой сопротивление немалого числа своих
соотечественников и порывая с языческой культурой своих предков.
Благоверный князь Александр Невский на
перекрестке западной латинской и восточной ордынской культур сделал
стратегический выбор и, силой оружия покорив Тевтонский орден, силой
смирения покорил Орду.
Мне скажут: какие высокие примеры! А что
же мы, сегодняшние? Где же в нашей жизни найти возможность проявить если
не такое, то хотя бы в чём-то подобное этому величие?
И я приведу в пример нашего
современника, который Промыслом Божиим был поставлен на перекресток двух
ни в чем не совместимых культур и явил пример твердого стояния и в вере,
и в гражданственности, и в служении Церкви, и в служении народу,
огромной части которого он был если не чужд, то, по меньшей мере,
безразличен.
Приснопоминаемый святитель Николай (Ярушевич),
митрополит Крутицкий и Коломенский, родился 13 января 1892 года в
губернском городе Ковно, ныне литовском Каунасе в белорусской семье
потомственного священника. Блестящий выпускник Санкт-Петербургской
духовной академии, талантливый студент физико-математического и
юридического факультетов Питерского университета, преподаватель
литургики, гомилетики, церковной археологии, практического руководства
для пастырей и немецкого языка в Санкт-Петербургской духовной семинарии,
магистр богословия, наместник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры и
епископ Петергофской кафедры с 1922 года...
Он стоял на историческом перекрестке
религиозной культуры самодержавной Российской империи и атеистической
революционной культуры советского государства. Ссыльный арестант,
опальный архиерей... митрополит с 1941 года, Управляющий делами
Московской Патриархии в 1942–43 годах, постоянный член Священного
Синода, избранного в 1943 году. Председатель Издательского отдела
Московской Патриархии с 1943 по 1960 годы, Председатель отдела внешних
церковных сношений, созданного 4 апреля 1946 года.
Доктор богословия Московской духовной
академии и первый архиерей Московского Патриархата, удостоенный почетной
степени доктора богословия шестью зарубежными академиями и
институтами...
Перечислив всё это, я должен сказать о
том, что владыка Николай был нелюбим теми, кто считал его преданным
советской власти. Из всех цветов радуги, которыми переливалась и сияла
его талантливая и мужественная личность, многие видели только красный. И
этот цвет раздражал.
На самом деле всё было не так. Ещё в
детстве Екатерина Николаевна, родительница будущего святителя, учила
сына: «Добро надо делать так, как дышишь». Он жил на родной земле и был
членом Церкви своего народа. Народ стал другим, иной стала страна, — но
Владыка дышал всё тем же воздухом, который и при господах, и при
комиссарах оставался воздухом Отечества.
Он дышал и делал добро стране, которая
не спросила его, делая свой исторический выбор. Он дышал и делал добро
тем, кто пребывал его соотечественниками: будь они с нательными крестами
или с красными бантами.
На перекрестке культур митрополит
Николай (Ярушевич) вызывал у людей диаметрально противоположные
чувства и отношения. Внешне он считался едва ли не самым лояльным
архиереем по отношению к советскому государству. Однако на исходе его
служения уполномоченный по делам религий так охарактеризовал владыку
Николая в секретной записке более высокому руководству: «...двуличный
реакционер».
Согласимся, эти слова звучат похвалой,
когда мы читаем их двадцать лет спустя после окончания Вавилонского
плена. Сегодня мы знаем и перед лицом истории свидетельствуем, что
митрополит Николай всегда предстоял пред Господом лицом к Его лику.
Вот, в моей руке скромная медаль,
выпущенная в 1906 году в память Русско-японской войны. На аверсе
изображено Всевидящее Око Господне, а на реверсе надпись — фрагмент
цитаты из Первого Послания апостола Петра: «Итак смиритесь под
крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время» (1 Петр. 5:
6).
Наверное, самое трудное для человека —
это смириться с тем, что он не властен открывать времена и сроки и
читать будущее. Особенно, когда он оказывается на перекрестках
культур. Но и в этом вопросе Писание устами священника Ездры даёт
нам единственно возможный и безупречно верный совет: «Измеряя измеряй
время в себе самом» (3 Езд. 9: 1).
Благодарю за внимание.
+ФИЛАРЕТ
Митрополит Минский и Слуцкий,
Патриарший Экзарх всея Беларуси
28 сентября 2008 года,
Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра |
