Корр.: Хочется поговорить с Вами о мученике Харитоне, Вы ведь его знали…

О. Лука: Все мы знали о. Харитона, как и многих других монахов Рашко-Призренской епархии. Недавно о нем вышла книга. Единственное, что я могу рассказать об о. Харитоне — это о его мученической кончине и о том, как я с ним познакомился. Во время косовской войны о. Харитон был монахом в г. Призрене на Косово. Он пытался охранить людей от жестокости албанцев, спрятать их, спасти от смерти. Албанцы узнали об этом и схватили его, и следующих лет семь-восемь, не помню точно, мы ничего о его судьбе не знали. В конце концов, специалисты Международного контингента нашли его тело, и мы похоронили о. Харитона в монастыре Црна Река.

О. Харитон недолго был монахом, он принял монашество всего за год до мученичества. Но со мной произошло одно событие, о котором я хочу рассказать.

Со мной случилось что-то, чего я тогда не понял и к чему готов не был. Это произошло на хиротонии владыки Захумско-Герцеговинского Григория в г. Требинье. После хиротонии был прием, трапеза. Для нас, игуменов больших монастырей, отвели место во главе стола. Но один из игуменов почему-то не пришел, и на его место случайно посадили о. Харитона, для которого не нашлось другого места. Его посадили между игуменами, а ведь он всего год как стал монахом. Однако, как только он сел рядом со мной, от него распространилось такое ощущение мира, что я был просто изумлен. «Как это возможно, — думал я, — чтобы всего только за год монашеской жизни человек приобрел такой мир». Это был полный мир, который переходит и на других и который вдохновляет. Помню, что его руки были покрыты какими-то мелкими царапинами. Он выглядел так, что создавалось ощущение, будто он был монахом 30-40 лет. Я чувствовал себя перед ним малым ребенком, как перед старшим братом, который за собой имеет десятилетия монашеской жизни, прошел все ее тяготы и искушения и сподобился мира. Такой мир я уже чувствовал рядом с некоторыми людьми, великими подвижниками, и тот же мир распространялся от о. Харитона. Я был потрясен. Мы с ним даже и не разговаривали особо во время той трапезы, таким миром сиял он. Через несколько дней о. Харитон мученически погиб.

Готовится ли канонизация о. Харитона?

Народ уже молится о. Харитону как святому, составлена одна песня, напоминающая тропарь: «И когда душа моя в море бед тонет, помоги мне, помоги мне, святой Харитоне». Я говорил с некоторыми епископами. «Ты можешь молиться ему как святому. Он святой, он принял мученическую смерть за то, что хотел защитить других», — сказали мне они. Полный и всеобъемлющий мир, исходящий от него, был таким, что очевидно: он достиг вершин духовной жизни и был готов окончить свой земной путь.

В Сербской Православной Церкви, как и в Русской, много новомучеников…

Да, много людей, принявших смерть. Кто из них мученик? Мученики и те, кто погиб во время бомбежек (1999 г.): маленькая Милица Ракич, которую осколок бомбы рассек пополам, чей лик уже пишут в церквях, как фреску. Пишут и священника Миливоя из Варварина. Когда после праздничной Литургии на праздник Пятидесятницы прямо на улице взорвался «Томагавк» и ранил одну девочку, Санью, он в свои 70 лет бросился помогать ей, и следующая ракета убила его. Их мы определенно можем считать святыми.

Канонизация этих людей: маленькой Милицы, солдата Саши, который был первой жертвой бомбежек («Томагавк» убил его на входе в казарму в Даниловграде), детей из исправительного дома для малолетних преступников, — всех без исключения погибших под бомбами НАТО, произойдет. Всего под бомбами погибло около 2500 человек, и все они в каком-то смысле мученики. Когда произойдет их прославление, трудно сказать. Церковь канонизировала мучеников Второй мировой войны, принявших смерть в сербских землях. Примерно 700 000 человек заколото в страшных концлагерях Ясеновац, Стара Градишка и других, и они канонизированы, как святые. На днях прославлены 40 детей и 2 священника, которых турки заживо сожгли еще в XIX веке. Ожидается канонизация мучеников из Превлаки в Черногории. Мощи этих мучеников благоухают сильнее, я думаю, чем мощи всех других мучеников Православной Церкви. Они приняли мученичество еще в XVI веке, и в сознании Церкви они — святые, но случилось так, что не было фактической канонизации. Это непременно произойдет, но Церковь не спешит, мы ждем, когда Архиерейский собор объявит их мучениками. Мы помним и новомученицу Яглинку времен Второй мировой войны. Немецкие солдаты подожгли дом, куда согнали всю ее семью, кроме нее самой — ее солдаты держали для забавы. Чтобы спасти свою девственность, она вырвалась из их рук и бросилась в огонь. Церковь считает ее новомученицей, как и одну девушку из Крушевца, которая, чтобы защитить свою девственность от разбойников, спрыгнула с 11-го этажа. Они еще не канонизированы, но считаются мучениками, которые страдали за свою веру. Но больше всего, после Второй мировой войны, мучеников, погибших под бомбами НАТО, на Косово и в других сербских землях.

Есть такое высказывание: «Кровью новомучеников спасемся». Это значит, что новомученики молятся за народ и народ за их молитвы спасается, так?

Это так. Нас спасает молитва новомучеников. Сербский народ проходил через невыносимые испытания. Например, в Первой мировой войне погиб каждый третий мужчина, во Второй мировой войне погибло больше миллиона человек. Это огромные потери для народа, чья численность тогда составляла около 6 миллионов. Так что единственное, на что мы надеемся, — это молитвы новомучеников. Мы часто употребляем термин «Небесная Сербия», подразумевая под ним именно новомучеников, пострадавших за свою веру. Мы надеемся, что сейчас они молятся за нас, в этот тяжелый для нашего народа период. Надеемся, что они помогут нам обелиться их кровью и стать христианами, как завещали святой князь Лазарь и мученики косовские, еще в XIV веке пострадавшие за Христа. Им было предложено принять ислам, перейти на сторону турок и сохранить жизнь или погибнуть, но сохранить веру и сподобиться Царствия Небесного.

Похож ли жизненный путь новомучеников Русской Церкви и Сербской?

Вероятно. Мне очень понравилось большое почитание новомучеников, которое присутствует в Беларуси. В одном месте я видел портреты всех священномучеников, пострадавших за веру. Это замечательно, это настоящая память Церкви, и этому нужно учить детей. Еще, проезжая по автостраде, я заметил возле нее кресты, там, где были убиты люди. Знаете, так может поступать только народ, который понимает важность новомучеников. В Европе и Америке сегодня этого не делают. Они забывают, для них мертвый человек — мертв навсегда, а для нас новомученик — не умерший человек, а человек, более живой, чем все мы, живые.

Например, 2-3 месяца назад в Сирии был убит иеромонах Василий. Об этом не говорят, между тем этот человек пострадал за веру, и в сознании Церкви он должен быть новомучеником, как и о. Даниил Сысоев, также отдавший жизнь за веру. Но ежедневная канитель нашей жизни захватывает нас и не позволяет нам запомнить важные моменты в истории, которые служат указателями на пути в Царствие Небесное.

Странно, что все это происходит в так называемом цивилизованном мире. Наверное, сейчас идет война на каком-то другом уровне?

Есть один интересный рассказ индуса по имени Сундар Синг. Он давно умер. Этот человек пришел к христианству чудесным образом. Он не был православным, тогда в Индии вообще не было православных. Но он нашел тайных христиан в Тибете и вступил в их общину. Он рассказывал о том, как буддисты схватили одного христианина и осудили на смерть. Его привязали к дереву, намазали медом и пустили пчел, шершней и ос. Если вы отречетесь от веры, то вас не убьют, но если вы веру сохраните — вас ждет неминуемая смерть. Много народу собралось посмотреть на казнь. Тогда мученик сказал им: «Вы сегодня пришли посмотреть, как умирает христианин. Вы этого не увидите. Вы увидите, как умирает смерть». Это настоящий христианский мученик.

Что движет таким человеком?

Мы кое-что забываем. Когда речь идет о новомучениках и вообще о мучениках, мы думаем только о мучениях, о том, как они страдали. Но мы забываем о том, что Бог в тот момент дает им такую благодать, которая делает их полностью готовыми к мученичеству. Как, например, о. Харитон, носивший в себе такой мир, что, действительно, он был готов к Царствию Небесному. Бог дает мученикам благодать почувствовать Царствие Небесное еще здесь, и муки им в радость, их муки — не только то, что мы видим.

Есть одна история времен Второй мировой войны, когда в Ясеновце была резня сербских заключенных. Между усташескими палачами даже организовалось соревнование, кто заколет больше сербов за одну ночь. Один заколол в ту ночь 1800 сербов, а другой — 1200. Один из них после сошел с ума и в припадке безумия рассказал о содеянном. Он рассказал, что в той резне дошел до человека по имени Вукашин из села Клепцы. Палач предложил ему отречься от Православия и спасти жизнь. Вукашин отказался, и палач отсек ему ухо. Затем опять предложил отречение — снова отказ, палач отсек ему другое ухо, затем нос, выколол глаза… Но, рассказывал палач в припадке безумия, тот человек, Вукашин, распространял вокруг себя неизмеримый мир и только повторял: «Дитя мое, делай свое дело». Мученики получают от Бога такой мир, что страдание за Христа для них — это радость. Внешний, физический человек страдает, но внутренний человек радуется, обновляется и встречается со Христом.

Но ведь мучителей и их детей ожидает наказание Божие, почему люди не думают об этом?

Знаете, в тот момент, когда мученик принимает венец, не так уж и важно наказать убийцу. В первую очередь, сами мученики совсем не желают того. Святой архидиакон Стефан в момент своего мученичества сказал: «Боже, не сочти им за грех, прости им, ибо не ведают, что творят». Сам Господь на Кресте сказал: «Прости им, ибо не ведают, что творят». Прекрасно говорит об этом святой владыка Николай (Велимирович) в одной церковно-народной песне о том, как Пресвятая Богородица, стоя под Крестом, спросила у Господа, болят ли Его раны. А Он ответил: «Все Мои раны болят, но больше того болею Я за судьбу тех, кто внизу, тех, кто Меня мучил. То, что они сделали, отведет их в ад, и об том Я болею, ибо не хочу лишать их Царства, хочу спасти, хочу, чтобы Бог простил им». Так что, если говорить о наказании, оно, конечно, существует, но мученики не думают об этом, а просто радуются Лицу Господнему.

Во время Второй мировой войны немецкие солдаты расстреливали людей, и когда вывели на расстрел учителя с учениками, как потом запечатлел поэт, учитель не просил отпустить его, он сказал: «Стреляйте! Я и сейчас провожу урок, урок не этого мира, но Царствия Небесного».

Беседовал Димитрий Артюх
Перевод с сербского Ирины Стойичевич
Текст подготовила ин. Иоанна (Панкова)

Сербские новомученики в Косово: монах Харитон (Лукич) и другие (Православие.ru)

Свято-Елисаветинский монастырь / Church.by