Философия и богословие в "постсовременную" эпоху
Доклад Митрополита Филарета на богословской конференции "Богословие и философия: аспекты диалога", проводимой в рамках IX Рождественских образовательных чтений
25 января 2001 года, Москва

Тема нашей конференции - взаимоотношения богословия и философии, перспективы их диалога. Это не первый опыт такого рода. Год назад, в рамках Рождественских чтений здесь же, в Институте философии, впервые была проведена конференция "Христианство и философия". Ее материалы опубликованы. Надеюсь, что такие встречи станут традицией и, возможно, будут устраиваться чаще, чем один раз в год.

Прежде всего, хотел бы поблагодарить директора Института философии Российской академии наук Вячеслава Семеновича Степина. То, что мы встречаемся в этих стенах, само по себе является знаком времени, знаком перемен. На протяжении долгого периода такая встреча была бы просто невозможна.

И дело не только в том, что сняты прошлые запреты и утверждена свобода - как свобода веры, так и свобода интеллектуальной деятельности. Изменилась культурная ситуация. Мир вступил в новую эпоху, для которой уже не характерно резкое противостояние свободной светской мысли, с одной стороны, и верующего разума, с другой. На повестке дня стоят новые проблемы. Среди них - дегуманизация, глобализация, власть технологий, предельный культурный плюрализм. Они создают контекст той культуры, которую иногда называют культурой постмодерна, или постсовременности. Ее же иногда называют и постхристианской культурой.

Новая эпоха требует осмысления, определения "духовной ситуации времени", если вспомнить название известной книги Карла Ясперса (1947). Это задача для философии, но также и для богословия. Она связана, в частности, с вопросом о смысле и роли традиции. Какое значение имеет философская традиция для современного мышления? Следует ли в данном случае говорить о разрыве или, все-таки, о преемственности? Это вопрос, обращенный к философам. Слово "современность" (или "модерн") обозначало время новизны, разрыв с тем, что устарело, осталось в том прошлом, которое стремились преодолеть в новом творческом усилии. Что же означает "постсовременность"? Может быть, новое внимание к прошлому, которое не во всем устарело?

Что касается православного богословия, то оно по существу своему опирается на традицию, но в то же время и продолжает ее. Богословствовать современно - значит мыслить в согласии с преданием веры, но в то же время отвечать на вопросы, которые ставит жизнь.

Один из таких вопросов касается выражения "постхристианская эпоха". О чем оно говорит? О том, что христианство окончательно ушло из жизни, из культуры? Или же о том, что сегодня, в новую эпоху, мы можем по-новому осмыслить христианское наследие европейской культуры и заново поставить вопрос о его актуальности? Ведь христианство продолжает присутствовать и в том мире, который называют постхристианским. И это также вопрос, обращенный не только к богословам, но и к философам.

Применительно к нашей теме его следует сформулировать так: можно ли сегодня говорить о едином "пространстве мысли" философии и богословия? Привели ли последние столетия культурной истории к утрате такого единства или это только иллюзия утраты?

Европейская философия и христианское богословие взаимодействовали на протяжении многих веков. Богословие изначально заимствовало у философии язык, способ рассуждения и саму постановку проблем. Позднее богословие проложило новые пути мысли и продолжило дело античной философии в христианском контексте.

Однако пришло время, когда философия и богословие разошлись, а порой выступали как антагонисты. Конечно, имеется в виду строго церковное богословие и та философия, которая отказалась связать поиск истины с догматами веры. Однако в тот же период философия сохраняла многие богословские темы, а богословие не отказывалось от своей философской составляющей.

Сегодня нам предстоит обсудить, как соотносятся философия и богословие, переставшие быть единым целым. Конечно, это почти "неподъемная" задача, если иметь в виду всю историю христианского богословия и европейской философии. Есть множество различных богословий и философий, сформировавшихся в разных исторических и культурных контекстах. Мы сможем затронуть лишь некоторые аспекты их соотношения.

Думаю, прежде всего, нужно обратить внимание на основополагающие позиции философии и богословия - тесно связанных и в то же время различных путей мысли.

Философу предстоит мировая данность. Он превращает свой опыт пребывания в мире в мировоззренческий дискурс. Вся динамика работы философа связана со стремлением привести во взаимодействие свою открытость миру, свою способность чувствовать и понимать мир с возможностями языка. Можно сказать, что философ находится между миром, который он воспринимает индивидуально, и языком культуры - языком, который предлагает ему способ понимания мира и говорения о нем. В этой ситуации задача и даже функция философа в том, чтобы задавать вопросы - как миру, так и существующей культуре. А затем предлагать ответы - не только самому себе, но и обществу.

Сегодня эта функция философа находится в пренебрежении. Философ не имеет значимого социального статуса. Прагматика обыденной жизни вытесняет философию - она же вытесняет и богословие. Не обнаруживается ли здесь некое "место солидарности" философа и богослова?

Долгое время антирелигиозная философия отторгала богословие как "сферу бессодержательного". Для многих стало общим местом, что богословское

высказывание не имеет реального предмета, коль скоро этот предмет есть предмет веры, а не опыта. Это означает допущение, что опыт религиозной веры выходит за рамки опыта пребывания в "реальном мире". Но что такое этот "реальный мир"? Или, иначе говоря, что такое реальность для человека? Такой реальностью является и сенсорное восприятие, и психологическое состояние, и культура, воздействующая на человека посредством своих языков. Но в то же время и то, что называется надеждой, упованием, верой.

Философ встречается с тем же миром и тем же человеком, что и богослов. В чем же их отличие?

Отличие заключается в том, что богослов стоит не перед миром и культурой, но прежде всего - перед Богом. И поэтому можно сказать, что для богослова мир - вторичен.

Богослов стоит перед Богом не как бытийной возможностью или же "гипотезой", которая поможет ему осмыслить этот мир. Он стоит перед Богом, Который открывается ему в религиозном опыте. Этот опыт является одной из реальностей человеческого мира. Однако не все люди обладают подлинным религиозным опытом, а многие заведомо рассматривают религию как "великую иллюзию".

Даже в эпоху христианской культуры, когда религиозная вера была всеобщим явлением, богословие по существу своему оставалось особым, исключительным путем мысли, поскольку его источником является созерцание, питаемое опытом встречи с Богом. Богословие имеет дело с реальностью, которая даже религиозным людям "не дана" автоматически, но взыскуется через духовное усилие.

В чем же сходятся богословие и философия?

Если исходить из представления, что философия, прежде всего, вопрошает и что ее ответы всегда неокончательны, а богословие, напротив, только утверждает, а значит, в конечном счете, учит "последним истинам", мы неизбежно уйдем от существа проблемы.

Необходимо признать, что философия - как традиция мышления - имеет некоторые неустранимые варианты ответов на фундаментальные, "вечные" вопросы. И в этом смысле философия едина, не подчинена моде, коль скоро она является ответственным, последовательным мышлением. Философия всегда задается "последними вопросами" - и поэтому сохраняет первенствующее значение в светской культуре.

Богословие, в свою очередь, не просто утверждает и проповедует то, что утверждает. Богословие всегда и вопрошает, поскольку оно осмысляет тот религиозный опыт - опыт встречи с Богом Живым, - который является истоком богословия. Этот опыт требует своего словесного выражения, а значит размышления, которое невозможно без постановки вопросов и поиска ответов на них. Богословие отвечает на те же вопросы, что и философия, хотя и исходит при этом из экстраординарного события богообщения.

В то же время в религиозной сфере именно богословие лучше всего знает или сознаёт, что в существе Своем Бог непознаваем, что то знание Бога, которое можно выразить в словах и понятиях, в символе и речи, всегда остается неполным. Более того, существует опасность превращения словесных определений Бога в идолов Бога. И потому богословие, которое говорит о Боге, снова и снова возвращается к вере, к первичной интуиции, к опыту духовного созерцания. Однако возврат к началу является одновременно и новым началом богословствования. Как и философия, богословие действует в пространстве между интуицией и логическим рассуждением.

Отличие же богословия от философии в том, что "Бог веры" не является "философским Богом", то есть отвлеченным принципом, на который опирается логическое рассуждение. Бог веры не может быть "схвачен" - ни интеллектуально, ни психологически. Человек может двигаться навстречу Богу или страдать оттого, что этого движения не происходит, но ситуация встречи и отношения сохраняется. И поэтому Бог для человека никогда не бывает "окончательной" реальностью: Бог всегда - это самый близкий и самый далекий в одно и то же время.

Но именно поэтому Бог является не только объектом веры, но и предметом размышления. Бог веры ставит человека в ситуацию, в которой тот задает вопросы. Это вопросы как о Боге, так и о человеке, а также о богозданном мире.

Думаю, что именно необходимость искать ответы на эти вопросы, необходимость размышления, имеющего свои собственные логические законы, и сближает богословие с философией.

В целом же богословие идет путем, подобным философскому. Оно не сторонится философии, но, напротив, привлекает ее для того, чтобы ставить правильные вопросы, и действует на ее поле. Истинное богословие - размышляет. Можно даже сказать, что богословие является "частью" философии, одним из способов разрешения философских проблем. И наоборот: философия - "часть" богословия, потому что само христианское богословие возникло как синтез евангельской веры и философского мышления античности.

Философия же не может игнорировать богословие прежде всего потому, что в числе своих "последних вопросов" она сталкивается с вопросом, который порожден религией: с вопросом о Боге как "предельном основании" или, наоборот, как о той "встрече", которая имеет решающее значение для вечной судьбы человека и определяет динамику его духовного пути.

Для православного богословия XX век, как известно, стал эпохой возвращения к Святым Отцам. Применительно к нашей теме это означает, что современная богословская мысль обратилась к новому прочтению тех христианских мыслителей, которые были теснейшим образом связаны с философией своего времени. Речь идет о периоде творческого становления христианского мировоззрения, детальной разработки догматического учения, преодолении "языческого" в античном наследии и формировании нового языка, способного выразить евангельскую веру в философско-богословских терминах.

Богословы христианской древности находились Е постоянном диалоге с современной им философией. Обращаясь к Отцам, мы должны учиться у них этому диалогу. Это необходимо для того, чтобы нынешние богословы смогли вступить в подобный диалог с современным философским мышлением. Возможно, следует говорить о выработке нового богословского языка. Это, разумеется, не означает измены догматическому учению Церкви, но, наоборот, должно способствовать такому выражению этого учения, которое позволит диалогу состояться.

Среди тем, которые могли бы стать предметом диалога богословия и философии, хотел бы выделить антропологию. Для христианства тема о человеке является центральной, поскольку все христианское богословие строится вокруг Христа, то есть события Боговоплощения. Бого-словствование всегда есть и человеко-словствование, теология связана с антропо-логией, ибо Христос - Богочеловек, а потому можно сказать, что Истина - богочеловечна. Бог открывается через человека и в человеке, а человек обретает человечность, становится в полном смысле человеком только в своей обращенности к Богу.

Возможно, именно это христианское видение человека поможет по-новому осмыслить как наследие европейского гуманизма, так и современные процессы дегуманизации.

Что касается вопроса об общем "пространстве мысли" богословия и философии, думаю, что дело не только в том, чтобы обнаружить его, обращаясь к традиции и к современному мышлению. Это пространство необходимо создавать в процессе содержательного диалога, который будет полезен как богословам, так и философам. Верно, что подлинно глубокая мысль рождается в уединении, но в то же время ее развитие невозможно вне слышания другого и разговора с ним, вне интеллектуальной полемики. Всякая мысль, чтобы продолжиться, должна быть поставлена под вопрос

В этом смысле новая встреча и сотрудничество философии и богословия чрезвычайно важны, прежде всего, для самого богословия, иначе существует риск его полного выпадения из современной культуры. А с другой стороны, такая встреча важна и для культуры, потому что, в конечном счете, именно "высокая мысль" определяет культурные процессы - вплоть до той обыденной прагматики, которая ею пренебрегает.