Межрелигиозный диалолг в посткоммунистическом регионе
Доклад Митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Беларуси на Международной конференции "Религиозная коммуникация сегодня: границы и перспективы"
16 декабря 2002 года, Минск

Русская Православная Церковь исходит из четкого сознания того, что религиозный диалог важен и, более того, неизбежен. Она сознает, что другие религии и конфессии тоже отдают себе в этом отчет, т.к. Европа объединяется, и в мире не существует более обособленных, автономных территорий. Происходит постоянная встреча и взаимообмен культур. В связи с этим межрелигиозный диалог может восполнить недостающее звено в развивающихся интеграционных процессах. Думается, что верующие различных религий и конфессий это понимают.

2. Состояние диалога в посткоммунистическом регионе

На нынешнем посткоммунистическом культурном пространстве диалог вообще только начинает формироваться. Прежде существовала монополия государства на диалог вовне и диктат внутри страны. Хотя необходимо отметить, что до 1917 г. были попытки ведения межцерковного диалога, как, например, диалоги Русской Православной Церкви с Англиканской, Старо-Католической и Малабарской Церквами. Мы сознаем, что общество должно учиться новым формам диалога в условиях ломки социальных и экономических отношений, а также в условиях трансформаций религиозного сознания.

Переход от "государственного атеизма" к сложному процессу религиозного возрождения зачастую отягощается болезнью роста - инфантильностью в понимании собственной веры. Здесь мы сталкиваемся с проблемами переходного периода от жесткого государственного регулирования к рыночным отношениям, к проблемам утраты прежних смысловых ориентиров и поиска нового самопонимания.

В таких условиях межрелигиозные отношения стали для религий камнем преткновения. Это касается православных и католиков, баптистов и пятидесятников, иудеев и мусульман. Данная проблема подробно освещена в сборнике "Посткоммунистическая Беларусь в процессе религиозных трансформаций", который мы сегодня также представляем на презентации Института межрелигиозного диалога и межконфессиональных коммуникаций как начало его научно-аналитической деятельности.

Подобно тому, как внутренние психологические трудности часто проявляются в форме внешних физиологических заболеваний, так и внутренние проблемы религий могут проявляться в трудностях межрелигиозных и межконфессиональных коммуникаций.

3. Факторы, влияющие на межрелигиозный диалог

Я не буду говорить обо всем посткоммунистическом регионе, а ограничусь белорусскими реалиями. На основании аналитических данных по религиозному состоянию в Беларуси (впрочем, это относится также и к России) мы можем обозначить четыре основных фактора, влияющих на межрелигиозные отношения:

1) социальный, 2) политический, 3) экономический и 4) культурно-исторический.

Но наиболее близкими для нас являются факторы религиозные. Под ними мы подразумеваем то духовное, нравственное и жизненно-практическое состояние, в котором оказались религиозные организации сейчас, пережив плен атеистического тоталитаризма.

1) Социальные факторы: ломка социальной системы и последовавшие за ней политические и экономические трансформации повлекли за собой изменения и в религиозном сознании. Они характеризуются сменой старых мировоззренческих ориентиров и болезненным поиском самоидентичности, что сопровождается усилением фундаменталистских и антиэкуменических настроений особенно в среде неофитов.

Непривычный к мировоззренческому плюрализму советский человек после распада СССР был поставлен перед необходимостью выбора своей веры. Он вынужден постоянно подтверждать этот выбор в условиях беспорядочного рынка самых разнообразных религиозных предложений. И заметим, что это происходит при идеологическом, а не духовном восприятии своей веры. Всё это приводит к защите веры неадекватными средствами, т.е. к фундаментализму.

Такие настроения не могут не отразиться на тактике выстраивания межцерковных и межрелигиозных отношений. Но это не значит, что руководящие церковные структуры идут на поводу у обыденного религиозного сознания. Они безусловно должны учитывать ценностные ориентиры и настроения рядовых верующих: но не для того, чтобы бороться с ними, а чтобы приводить их в соответствие с христианским образом жизни и христианскими целями.

2) Политические факторы: распад СССР и образование ряда новых государств, которые зачастую не хотят или не могут найти между собой общего языка. Политические конфликты в сфере государственных структур на территории бывшего СССР деструктивно повлияли на все уровни диалога, в т.ч. межцерковного и межрелигиозного.

Поиск новой самоидентичности в современном межконфессиональном диалоге должен быть обоюдным. И православные, и католики, и представители других религий должны научиться проявлять взаимное уважение и любовь по отношению друг к другу. Нельзя недооценивать важность диалога религиозных сообществ с государством на разных уровнях ради стабильности общества.

3) Экономические факторы: после перестройки изменился баланс экономических сил, произошла поляризация общества, повлекшая за собой социальную конфронтацию и подпитывающая волю к противостоянию. Экономический дисбаланс отразился и на религиозной ситуации: общины традиционных религий обескровлены за десятилетия несвободы, но к ним обращены взоры живущего за чертой бедности населения, взывающего о помощи.

Создание собственных инфрастуктур в начале 90-х годов сразу же наглядно разделило все религиозные объединения на получавших обильную финансовую поддержку своих проектов из-за рубежа и на вынужденных, в прямом смысле слова, "выживать" в новых экономических реалиях. Это вызвало к жизни ситуацию острого инфраструктурного дисбаланса между религиозными объединениями на одной территории.

4) Культурно-исторические факторы: Беларусь со времен Великого Княжества Литовского была и остается пространством межкультурных взаимодействий и коммуникаций. На культуру Беларуси оказали влияние православная, католическая, евангелическая, иудейская и мусульманская культуры, что отражено в недавно принятом Законе о свободе совести и религиозных организациях Республики Беларусь. Это нашло свое укоренение также и на этническом уровне, что мы наблюдаем на примере смешанных браков.

Однако зачастую принадлежность к традиционным для Беларуси религиям связана для большинства белорусов скорее с культурной, а не с религиозной самоидентификацией. Влияние культурно-исторического фактора можно проиллюстрировать и на примере системы образования в Беларуси. С одной стороны, отсутствие в системе школьного образования предмета о религии усиливает противостояние религиозных организаций в борьбе за влияние в молодежной среде. Это противостояние вызвано не религиозными, но идеологическими и экономическими мотивами. С другой стороны, положительные изменения наблюдаются и в культурной среде, которая становится все более открытой и возрождает свои европейские корни. Это плодотворно отражается и на системе образования.

Обобщая, можно сказать, что упомянутые факторы имеют не только негативную, но и позитивную стороны. Трудности в межрелигиозных и межконфессиональных коммуникациях требуют формирования новых форм религиозного диалога. Здесь мы не должны отказываться от прошлого, но и не должны ориентироваться только на конъюнктуру настоящего. Трудности религиозного диалога не могут отменить межрелигиозные коммуникации, которые будут продолжаться в любом случае.

4. Особенности диалога между Русской Православной и Римско-Католической Церквами

В разное время у каждого религиозного сообщества или даже у целого ряда религиозных объединений есть свои особо болезненные проблемы, которые они должны решить самостоятельно. Это возможно при наличии взаимопонимания, инструментом которого является диалог. Желательно при этом не форсировать процесс во что бы то ни стало и не свести его к громким общим фразам, за которыми часто ничего не стоит, а напротив, проявлять готовность к братскому пониманию и соучастию. Зачастую молчаливая братская поддержка помогает больше, чем теоретизирование по поводу болезненных вопросов. Излишнее муссирование возгревает фундаменталистские силы. Это приводит к обратному эффекту. Он противоположен тем благим намерениям, которые подразумевались изначально. Все это связано с недостаточным учетом новых социальных, политических, экономических и культурно-исторических реалий в постсоветском регионе, которые складывались с начала периода перестройки.

Все сказанное наиболее ярко выражается в нынешних сложностях при коммуникации Русской Православной и Римско-Католической Церквей. На передний план в том числе вышла проблема канонических территорий, а может быть, было бы лучше употребить словосочетание "традиционных территорий". Но мы считаем, что эту проблему вряд ли можно разрешить на теоретической базе. Ведь она имеет в том числе и исторические корни. В силу этого проблема не является единой, но представляет собой многообразие концепций в стремлении к разграничению сфер пастырской ответственности.

Важные шаги по сближению обеих Церквей были сделаны на II Ватиканском Соборе и через опубликование нового кодекса канонического права (СIС 1983). В результате этого были созданы Национальные Католические епископские конференции, что сблизило православное и католическое понимание образа существования Церкви в национальном государстве. Вопрос о "канонической территории" и с точки зрения Римско-Католической Церкви является не только вопросом канонического права, которое, безусловно, различно в обеих Церквах и, тем более, не вопросом догматического характера, а вопросом церковной политики, которая всегда в той или иной мере соотносится с национально-государственной проблематикой.

То, что концепция "канонических территорий" применяется Русской Православной Церковью к Римско-католической Церкви, показывает, что Русская Православная Церковь относится к Римско-католической Церкви "по-сестрински". Примечательно, что такое отношение существует, несмотря на отсутствие евхаристического общения. И сама Римско-Католическая Церковь исповедует учение о Православных Церквах как о "Церквах-сестрах", а не говорит о себе как о Церкви-Матери по отношению к Православным Поместным Церквам (Нота об употреблении выражения "Церкви-сестры"", § 10.) . Это также не следует и из церковной политики, проводимой Римско-Католической Церковью. Отношения Папы Римского и Патриарха Московского не понимаются ни тем, ни другим как отношения сюзерена и вассала.

После известной "Совместной декларации" от 7 декабря 1965 года отношения между главой Римско-Католической Церковью и главами Православных Поместных Церквей стали рассматриваться как братские между равными в епископском служении. Линия такого понимания продолжается и до настоящего времени. Развивая ее, папа Иоанн Павел II писал: "Итак, подобает поддерживать с этими Церквами отношения как с Церквами-сестрами:" (Иоанн Павел II, Послание европейским епископам об "Отношениях между католиками и православными в новой ситуации, сложившейся в Центральной и Восточной Европе" (31.5.1991), №4; ААS 84 (1992) 167.) .

Поэтому нынешние трудности в межконфессиональных коммуникациях следует рассматривать в первую очередь как "неурядицу" между Церквами-сестрами. Решать их надо без спешки и давления. Здесь можно говорить о недопонимании сложившейся на данный момент ситуации. Только время является лучшим лекарем в заживлении таких разногласий. Но первым делом мы должны показать свое сопереживание друг другу и понимание нынешней ситуации. Иначе трения между нашими Церквами могут затянуться на многие годы.

История Церкви подсказывает, что необходимо церковно-политическое решение вопроса о разделении сфер пастырской ответственности, реализуемое на местном уровне. Диалог Православной и Римско-Католической Церквей - это сфера проявления церковного такта, здесь важно обоюдно не навязывать своего решения проблемы. Разногласия между Православной и Римско-Католической Церквами лежат в значительной мере в политической плоскости. Именно поэтому Московский Патриархат охарактеризовал открытие новых католических епархий именно как "недружественный" акт, избегая употребления термина "неканонический" и уважая тем самым возможное решение этого вопроса на основании новых обоюдных соглашений в будущем (ср. позицию Священного Синода Русской Православной Церкви в документах Ватикану от 28.06.2002). Нам нужны сейчас не новые аргументы с обеих сторон для защиты своих позиций, а соотношение действий с социальными, экономическими, политическими и культурно-историческими факторами, определяющими реалии религиозного сознания современных верующих.

Тогда речь идет уже не о том, легитимна или нет концепция "канонической территории", возможно или нет открытие новых католических епархий в России. Русская Православная Церковь не настаивает на том, чтобы Римско-Католическая Церковь внесла в свое каноническое право понятие "каноническая территория" или прекратила свою деятельность в России. Вопрос ставится о том, каким образом эту деятельность следует братски регулировать и как она может осуществляться на приемлемых для обеих сторон основаниях в духе мирного разрешения спорных проблем.

5. Перспективы

Что касается коммуникаций между Русской Православной и Римско-Католической Церквами, то, очевидно, назрела необходимость совместной выработки межцерковного механизма, регулирующего не только образование церковно-административных структур, но и широкого межцерковного диалога. Общие для нас правила должны быть не контролирующими и ограничивающими, а согласовывающими и координирующими.

Безусловно, религиозный диалог, проводимый нашей Церковью, затрагивает не только коммуникативные отношения с Римско-Католической Церковью, но также и с другими христианскими конфессиями и деноминациями, а в более широком контексте и с другими религиями, в первую очередь с традиционными для культуры и истории Беларуси иудаизмом и исламом. Поэтому мы возлагаем надежды на создающуюся ныне в Белорусской Православной Церкви структуру - Институт религиозного диалога и межконфессиональных коммуникаций, который призван не только аккумулировать в себе интеллектуальный потенциал, но и стать центром притяжения людей доброй воли.