Митрополит Филарет (Вахромеев)
«Вопросите Господа
за меня...» (4 Цар. 22: 13)
Прямая речь за
двадцать лет
14. Принципы отношения к инославию
Ваше Высокопреосвященство, как Председатель Синодальной
Богословской комиссии Вы руководили подготовкой «Основных
принципов отношения Русской Православной Церкви к инославию». В
чём их суть, и было ли достигнуто единодушие епископата в их
оценке?
— В моём выступлении на Архиерейском Соборе в
2000 году были подведены итоги работы Богословской комиссии в
межсоборный период и сделан отчёт о выполнении поручений,
возлагавшихся на нас Соборами и Священным Синодом. Эта работа
была столь напряжённа и продуктивна, что могла бы стать темой
особого разговора. Здесь я хотел бы упомянуть о «Перечне
актуальных проблем, стоящих перед православным богословием».
Этот документ был составлен на основе отзывов Преосвященных
архиереев и ректоров Духовных Школ на запрос Синодальной
Богословской комиссии. Надо сказать, что «Перечень» не закрыт, и
мы надеемся, что до конца текущего года поступят дальнейшие
предложения. И тогда Богословская комиссия приступит к
тщательному изучению проблем церковной жизни совместно с другими
Синодальными комиссиями.
На Ваш вопрос о том, единодушно ли воспринял
епископат итоговый документ Собора по вопросам богословия и
отношения к инославию, я могу ответить положительно. Ведь мы не
придумываем проблемы и не изобретаем вопросы, исследованию
которых посвящена деятельность Богословской комиссии.
Фактически, круг проблем определяет вся наша Церковь: здесь и
вопросы мирян, и потребность приходского духовенства в точных
ответах на «вызовы времени», и необходимость чётких формулировок
для профессорско-преподавательской корпорации православных
Духовных Школ и, наконец, выработка соборного и единодушного
мнения епископов по поводу обозначенных проблем. Всё это лежит в
основании целей и задач нашей и других Синодальных комиссий.
В преддверии Архиерейского Собора в феврале
нынешнего года в Москве была проведена Богословская конференция
«Православное богословие на пороге третьего тысячелетия». Её
основные положения, наряду с материалами «Перечня актуальных
проблем» и решениями рабочих пленумов нашей Комиссии, можно
резюмировать так:
Во-первых, важнейшие проблемы, возникающие в
жизни и служении Церкви, в своей основе имеют вероучительный или
богословский характер и потому для своего разрешения должны быть
богословски осмыслены, должны рассматриваться в связи с
неразрывной святоотеческой традицией, в свете Предания Церкви.
Во-вторых, необходимо приоритетное развитие
богословской школы в Русской Православной Церкви.
В-третьих, необходима общецерковная координация и
программа развития богословской науки.
В-четвёртых, необходима регулярная, открытая
общецерковная богословская дискуссия.
Мною на рассмотрение Собора был представлен
важнейший результат работы Синодальной Богословской комиссии —
«Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к
инославию». Суть этого документа в общем отражена в Определении
Архиерейского Собора: «Клирикам и мирянам Русской
Православной Церкви руководствоваться Основными принципами
отношения РПЦ к инославию при участии в контактах с инославными»,
а также «направить документ в Духовные Школы Московского
Патриархата для изучения».
В этом документе не содержится непосредственных
практических рекомендаций для действий Священноначалия или
рядового духовенства в том или ином случае. Но в нём
присутствуют ясные критерии возможности или невозможности
участия Русской Православной Церкви и всех её членов в контактах
с инославием; излагается богословское понимание единства Церкви,
православный взгляд на разделения и расколы, на отношение к
инославным исповеданиям и межхристианскому диалогу.
При достаточно твёрдых и принципиальных
формулировках, «Основные принципы» предостерегают членов Церкви
от излишней суровости в своих контактах с инославными:
«Отвергая ошибочные с точки зрения православного вероучения
взгляды, православные призваны с христианской любовью относиться
к людям, их исповедующим. Общаясь с инославными, православные
свидетельствуют о Святыне Православия, о единстве Церкви.
Свидетельствуя об Истине, православные должны быть достойны
своего свидетельства».
К слову, это принципиальное требование относится
не только к внешнецерковным контактам Священноначалия, клира и
паствы, но и ко внутренней повседневной жизни Церкви и даже к
личной жизни православного христианина. Соблюдение этого правила
важно и в отношении к тем, кто впервые входит в храм и ещё не
знает, как себя вести; и в отношении членов одной семьи,
принадлежащих к разным христианским конфессиям; и в отношении к
тем, чей путь отклонился от Истины в сторону сект или чуждых
Христианству учений. В основе этого требования лежит заповедь
Христа Спасителя, которую ещё называют «Золотым правилом жизни»:
«Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так
поступайте и вы с ними» (Мф. 7: 12).
Ваше Высокопреосвященство, Митрополит Пергамский Иоаннис
Зизиоулас заявил, что для продолжения диалога между Католической
и Православной Церквами необходимо признать, что примат является
частью сущности Церкви. Он является членом Синода Вселенского
Патриархата и признан всеми как один из наиболее авторитетных
ныне живущих теологов. Но можно ли считать его взгляды
представляющими всё Православие? А главное, насколько они
соответствуют взглядам представителей Московского Патриархата,
которому, в качестве «мажоритарной» Православной Церкви, во
многом принадлежит важная роль в исходе богословского диалога?
— Вопрос примата касается доктрины веры. Это не
только вопрос человеческой организации. И именно в этом
заключена проблема. Ещё в IV веке постановление, известное как
34-й Канон Апостолов, гласило, что «епископам надлежит
признать «primus» первого среди них, и ничего не делать без
него... но и «primus» не может делать ничего без других. Так,
через это единство, Бог будет прославлен во Святом Духе».
Иоаннис Пергамский также процитировал именно 34-й Канон,
предлагая его в качестве исходной точки для возобновления
диалога по вопросу примата между православными и католиками. Вы
разделяете подобное мнение?
— Канон 34-й уже указал, что примат является
важной составляющей природы Церкви, как и синодальность. Вместе
с тем, вопросы этого типа нельзя рассматривать без учёта их
исторически сложившегося применения, поскольку речь идет о
конкретной реальности, а не о чем-то абстрактном, вневременном…
То есть обсуждаемая проблема заключается скорее всего в том,
«какой вид примата имеется в виду»…
— Если взглянуть в историю, то увидим, что со
временем Церковь Рима, хотя и не заявляя это во всеуслышание,
стала утверждать, что подлинным епископом является тот, кто
подчиняется юрисдикции Папы. Такое подчинение, в формулировке
Церкви Рима, стало казаться источником и основанием подлинно
апостольской преемственности. Однако достоинство всех епископов
является абсолютно равным, поскольку все они получили от Святого
Духа одну и ту же благодать. Я говорил об этом со многими
братьями католическими епископами, и, в частности, с немецкими
епископами. Все они настаивали, что дело обстояло не так и что
католическая экклезиология не является такой. Но в богословском
плане даже история с Filioque подтверждает это…
Каким образом?
— Запад и Восток вместе исповедуют Единую Святую
Соборную и Апостольскую Церковь. Мы исповедуем один и тот же
Символ апостольской Веры, определённый первыми Вселенскими
Соборами после множества споров. Тем более, что отцы Эфесского
Собора ввели правило не признавать больше никаких добавлений к
Никео-Константинопольскому Символу Веры. Они боялись, что
добавление одного единственного слова может стать катастрофой и
что всё опять вернётся к ожесточённым дискуссиям. Но, именно
ссылаясь на свой первенствующий титул, тот, кто считался «первым
епископом», смог закрепить добавление Filioque к Символу Веры.
Таким образом, ещё и сегодня в католических приходах исповедуют,
что Святой Дух исходит «от Отца и Сына»…
Иоаннис Пергамский утверждает, что православным — чтобы понять
связь между приматом и природой Церкви — достаточно взглянуть на
собственную традицию. В Православной Церкви никогда не было
Синодов без «первых».
— Православные Церкви признают примат чести
Вселенского Патриарха. В состязании между древними Восточными
Патриархатами Константинополь в конце концов одержал верх, и его
архиепископ принял титул Вселенского Патриарха. Но «primus»
Константинополя хотел быть как «primus» Рима… Таким образом, и
этот примат не был воспринят единогласно. И иногда отсутствие
единогласия в толковании примата Константинопольского Патриарха
становится препятствием к нормальному развитию отношений даже
внутри Православного Востока. Православные Автокефальные Церкви
порой воспринимают этот примат как ограничение для своего
органичного развития. Во все эти события вмешиваются также
человеческий и психологический факторы, которые также невозможно
полностью отставить в сторону. Поэтому необходимо гарантировать,
чтобы эти прерогативы первенства служили жизни и возрастанию
Церквей, а не становились препятствием к этому.
Согласно Иоаннису Зизиоуласу, диалог о примате между католиками
и православными следует вести исходя из аксиомы православного
богослова Афанасьева: где Евхаристия — там Церковь Единая Святая
Соборная и Апостольская.
— Несомненно. Евхаристия — это Таинство Церкви,
Таинство Таинств. Повсюду, где Евхаристия совершается должным
образом рукоположенным священником, согласно Канону,
признаваемому Церковью в качестве законного, там присутствует
Церковь и есть возможность жить полнотой опыта Церкви,
заключающегося не в принадлежности к какой-то
этническо-религиозной группе, но в принадлежности к Самому
Христу. Никакой примат не может осуществляться ценой подобной
вселенской полноты Поместной Церкви. В то время как в
Католической Церкви церковная власть Папы распространяется по
всей территории земли. И это также усложняет отношения с
Православными Церквами-сёстрами.
В связи с этим, когда Московский Патриархат обвинил Католическую
Церковь в том, что она захватывает православную «каноническую
территорию», именно Вы вмешались в эту полемику, что на Западе
мало кем было замечено...
— Реакция Московского Патриархата была воспринята
как защита тех, кто боялся утратить часть церковной власти. Но
она была, прежде всего, косвенным свидетельством того, что
Московский Патриархат считает свои отношения с Церковью Рима
дружескими, как отношения между Церквами-сёстрами, которые
полностью признают друг друга таковыми и принадлежат к одной и
той же Церкви, Единой Святой Соборной и Апостольской. Тот же
аргумент о «канонических территориях» можно использовать лишь в
отношении Церквей, которые признаны как разделяющие один и тот
же «depositum fidei» и законность апостольского преемства. Мы не
использовали его в ответ на агрессивное проникновение сект. Это
был тот самый аргумент, использованный святым Павлом в Послании
к Римлянам: «Я старался благовествовать не там, где уже было
известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании»
(Рим. 15: 20).
В Белоруссии, тем не менее, проблем было меньше.
— Это я поднял вопрос перед государственными
чиновниками, отвечающими за церковные вопросы. «Почему, —
спросил я, — в Белоруссии исторически существуют католические
приходы, но нет католического епископа, который управлял бы ими?
В определённых случаях присутствие епископа является гарантией
порядка, потому что когда епископа нет, приходы часто начинают
ссориться между собой…» И действительно, вскоре приехали три
прелата из Ватикана и среди прочего сказали мне, что есть идея
прислать епископа в Белоруссию. «Нет проблем», — ответил я. И
так сначала появился епископ, а затем были открыты также
богословские католические школы.
Может быть, на пути к единству некоторые общие места
экуменического диалога кажутся устаревшими. Однако Вы всегда
подчёркивали, что важно вместе смотреть на отцов Церкви.
— Девизом наших богословов первой четверти
прошлого века было: вперёд, к отцам. Вера Церкви едина и
неизменна, поскольку Церковь — это единство жизни благодати,
которая непрерывно передаётся нам от святых апостолов и святых
отцов. Церковь является Церковью апостолов, Церковью отцов.
Сегодня же, напротив, труды отцов изучаются Церковью с большим
уважением, но как нечто, не имеющее отношение к каждодневной
жизни христианина. К ним подходят с чисто декоративной,
академической точки зрения, считая их в лучшем случае кладезем
цитат или областью изучения, предоставленной немногим
специалистам. Для меня же вопрос следования святым отцам
является не каким-то теоретическим, но имеющим непосредственное
отношение к нашей жизни в Церкви и к нашему спасению. Я считаю,
что это должно стать важным элементом в пастырской практике и в
повседневной жизни. В дни конференции Общины святого Эгидия в
Лионе я был счастлив почтить мощи святого Иринея, который для
меня является отцом всех отцов.
Как председатель Синодальной Богословской комиссии Русской
Православной Церкви, что Вы думаете о подходе Папы Бенедикта XVI
к отношениям между Церковью Рима и Восточными Церквами?
— Я выполняю обязанности председателя
Богословской комиссии лишь из послушания. Пытаюсь объединить
людей, чтобы они работали вместе. Я не знаю подробно
богословских трудов, которые Папа написал ещё в свою бытность
теологом. Но я знаю, что это великая личность и великий ум.
Впрочем, Священную Инквизицию всегда возглавляли умные люди…
