— Я имел счастье родиться в музыкальной семье. Мой отец Варфоломей Александрович Вахромеев был музыкальным педагогом, автором многих пособий для музыкальных учебных заведений. Отдельные его труды, например учебник элементарной теории музыки, выдержали множество изданий у нас в стране и за рубежом. В юности я и сам окончил музыкальную школу.

Не только семья моих родителей, но весь род Вахромеевых всегда пребывал в лоне Церкви, и православные духовные песнопения были и оставались для нас неотъемлемой частью жизни. И до революции, и в советское время слова Псалмопевца Давида: «Буду восхвалять Господа, доколе жив; буду петь Богу моему, доколе есмь» (Пс. 145: 2), — были и остаются для нашего рода жизненным credo.

Так, например, для отца в последний период его жизни очень важной была работа над учебником церковного пения, который недавно был издан Белорусской Православной Церковью при активном участии настоятеля Лондонского кафедрального собора протоиерея Михаила Фортунатто и его прихожан. К слову, меня как архиерея очень радует, что этот учебник оказался востребован и в церковной, и в светской музыкальной среде: это свидетельствует об интересе к предмету в обществе в целом.

Какое место занимает музыка в православном богослужении?

— Музыка, а точнее — пение, в православном богослужении занимает одно из центральных мест. При этом я имею в виду не столько технику певческого исполнения, которой должен владеть клиросный хор, сколько задачу донесения им слов богослужения до слуха молящихся прихожан.

На богослужении поёт и священник, и диакон, и псаломщик, и канонарх, и чтец. В храме музыкальный элемент участвует в оформлении любого вида богослужения и каждой его детали, кроме проповеди. Пение — это форма подачи богослужебного текста, донесения его до сознания верующих.

Пение церковного хора традиционно было предметом самого пристального внимания священнослужителей, потому что оно должно не отвлекать прихожан и священника от молитвы, а помогать им сосредоточиться на богослужении. Поэтому, несмотря на указания Типикона о том, что петь и как петь (в смысле динамики, темпа исполнения и прочих музыкальных особенностей), мы часто видим в Уставе и такое указание: «…Аще изволит настоятель».

Как Вы оцениваете положение дел в области музыкальной подготовки священников в Русской Православной Церкви в настоящее время?

— Общее музыкальное воспитание священников традиционно. Семинаристы изучают церковное пение — учат наизусть под руководством педагога неизменяемые богослужебные песнопения, поют в клиросных хорах, участвуют в богослужении в качестве чтецов.

В некоторых Семинариях преподаётся теория и история церковного пения. В Московских духовных школах изучаются различные стили церковного пения, в том числе и древняя его форма — знаменный распев.

Всё чаще семинарские хоры принимают участие в различных фестивалях духовной музыки, что, несомненно, является хорошим стимулом для повышения исполнительского уровня хора и музыкальной подготовки будущих священников. В нынешнее время фестивалей церковной или, как ещё говорят, духовной музыки проводится довольно много и в России, и в Беларуси, и в ближнем зарубежье. Такого широкого общения церковных певчих, как сегодня, наверное, никогда и не было прежде.

Нельзя не отметить, что для регентов церковных хоров стала доступна вновь издаваемая литература по их специальности, чего раньше днём с огнём нельзя было найти. В свою очередь, многие светские исполнительские коллективы уделяют в своём репертуаре немалое внимание лучшим образцам церковного пения. Всё это чрезвычайно расширяет круг источников музыкального познания для наших семинаристов и учащихся епархиальных духовных училищ. Кроме того, даже Интернет служит этому делу, располагая немалыми ресурсами в области православной и в целом христианской музыкальной культуры, истории и традиции.

Так что, при желании, практический и научно-теоретический уровень музыкальности современного священнослужителя может совершенствоваться бесконечно, начиная от его первых приходских послушаний в детстве и продолжая в Духовной Школе, на приходе и в сфере личных интересов.

Как Вы оцениваете музыкальную подготовку в епархиальных регентских училищах, в приходских церковных хорах?

— По-разному. В недавний период истории Русской Православной Церкви церковные хоры утратили традицию непрерывного обучения пению непосредственно в хоре; строгое отношение к певческому послушанию уступило место простой благодарности прихожанкам, как правило, весьма почтенного возраста, за их сердечное усердие. В сельских приходах о качестве пения говорить было неуместно.

Сегодня в церковных хорах мы видим замечательное разнообразие! Говоря образно, душа народная вновь поёт в храме. И как порою поёт!

В системе учебных заведений почти в каждой епархии уже есть свои регентские училища. Они принимают на себя ответственность не только за музыкально-певческую подготовку учащихся, но и за их духовное развитие, катехизическое образование и даже социальное формирование в таких областях, как христианская и профессиональная ответственность, внутренняя и внешняя дисциплина, благочестие, которые совершенно необходимы для несения регентского послушания. Вспомним правило Стоглавого Собора 1551 года, которое ставит непременное условие перед человеком, имеющим намерение трудиться в области церковных искусств: таковой подвижник должен «паче всего хранить чистоту душевную и телесную».

В музыкальном плане подготовка в регентских училищах происходит в прямой связи с материальными возможностями училища. В Церкви ещё нет устоявшегося обязательного для всех средних музыкальных учебных заведений срока обучения: оно может длиться от одного до четырёх лет. Поэтому насыщенность учебных занятий также разнообразна.

Не всегда в училищах работают достаточно квалифицированные кадры. Сегодня возникает настоятельная потребность в обучении будущих регентов методике работы с детскими голосами. Ведь много ребятишек приходит в Воскресную школу, желая «петь Богу», и с ними нужно уметь работать по-особому. А вот возможности изучать такие методики в училищах чаще всего отсутствуют. Да и времени на это не хватает: нужно и гласовое пение освоить, и последование многообразных богослужений уяснить, и Устав выучить, и литургику, и катехизис, и многое другое. К тому же, в регентских училищах в основном представлены юные девушки, и потому пока ещё рано говорить о достаточной насыщенности наших церковных клиросов квалифицированными кадрами.

Но люди приходят иногда в церковь, как в театр, послушать песнопение, посмотреть на действо...

— Я не согласен с тем, что весь мир — театр, а все люди в нём — актёры. Такое мироощущение возникает из искажённой перспективы, когда отсутствует чёткое представление о смысле жизни, её конечной цели, о назначении человека. Если целью полагать достижение избытка материальных благ и собственные мелочные интересы преобладают над духовными, то в таком случае жизнь становится театром, в котором человек играет незавидную роль. Тогда и храм для него — театр. Но не будем сожалеть о приходе таких в церковь, для человека этот приход всегда благо.

Вы верите в то, что осознание красоты спасёт мир?

— Надеюсь на это. Красота для меня — не лицо, не тело, а прежде всего чистая и благородная душа, миролюбие, благочестие, любовь к ближнему, желание творить добро. Мир может совершенствоваться, если люди захотят стать лучше. Только в этом аспекте можно говорить о красоте как о силе, спасающей и возрождающей мир и, прежде всего, человека. Сейчас нет таких событий, которые не касались бы всех нас. Судьбы земной семьи стали настолько взаимосвязанными, что все несчастья, происходящие на планете, отзываются болью не только духовной, но и физической в сердце, независимо от того, где — близко или далеко — трагедии происходят.

Как Вы оцениваете нынешнее состояние искусства иконописи в Беларуси, сохранились ли школы, есть ли выдающиеся мастера? Каковы Ваши личные предпочтения?

— К радости нашей, мастерство белорусских иконописцев возрастает из года в год. В каждой епархии Белорусской Православной Церкви появляются свои иконописные мастерские и мастера, многие монастыри и приходы самостоятельно возрождают иконописные традиции. Весьма часто люди художественного склада пробуют свои силы на этом ответственном и сложном пути. И что особенно радует — растёт интерес к иконописи у молодого поколения.

Вы задали мне трудный вопрос о выдающихся мастерах. Они есть, без сомнения, есть на нашей земле. Но мне, наверное, не стоит говорить о них вслух, потому что иконопись — сфера очень тонкая, и неосторожное слово здесь может отозваться слишком громко…

Для того чтобы написать икону, нужно не просто умение оперировать исходным материалом, красками и кистями. Необходимо особое умозрение и глубокая вера. Иконописание — это образ жизни. Вот почему мне очень дороги детские рисунки на библейские сюжеты. В них чувствуется чистое дыхание искренней веры, а это свидетельствует о том, что приходит новое поколение молодых людей, для которых христианская церковность — это естественное состояние жизни.

...Мои родители были музыкантами, верующими людьми. Я рос в мире музыки, среди друзей старшей сестры, увлечённых музыкой, и одарённых учеников своего отца. На мою душу влиял Сергей Смирнов, живописец, мой дядя по линии матери. А когда музыка и живопись слились воедино, то и я выбрал своё призвание.