Митрополит Филарет (Вахромеев)
«Вопросите Господа за меня...» (4 Цар. 22: 13) 
Прямая речь за двадцать лет 
 

18. Церковь и политика

Сегодня в странах Запада мы наблюдаем заметное охлаждение к Христианству, в том числе на государственном уровне. Означает ли это некую необратимую тенденцию, в чём причины этого явления?

— Мне кажется, уместнее было бы назвать это явление не «охлаждением», а подчёркнутой секулярностью государственных властей ряда стран Запада. Желание продемонстрировать свою «сверхдемократичность» приводит к тому, что в ранг абсолютной ценности сегодня возводится совершенно искусственный принцип так называемой «политкорректности». Стремление соблюсти его уже давно оставило позади даже заботу о правах человека и доходит порою до абсурда. Недавно британская общественность была возмущена тем, что три поросёнка из известной сказки официально превращены в трёх щенят, дабы не оскорблять чувства тех, кто считает свинью презренным животным.

Запреты на ношение «больших» изображений религиозных символов в общественных местах, замена крестов, полумесяцев и звёзд на бортах карет скорой помощи какими-то снежинками или квадратами, — всё это лишь малые звенья тяжкой цепи, сковывающей свободу совести человека и право сохранять свою религиозную идентичность в своей стране, на своей земле.

…И, тем не менее, из последних общеевропейских документов изъяты упоминания о христианских основаниях европейской цивилизации. Когда бы правительства были столь же чутки к голосам своих избирателей-христиан, как внимательны они в соблюдении ритуалов «политкорректности», судьбы Европы могли бы быть более благоприятными.

Разумеется, эта тенденция обратима, потому что противоречия, которые она порождает, неизменно потребуют здравомыслия и государственной трезвости для их устранения. Да и ситуация, в принципе, не нова: вся история человечества — это летопись отступления народов от Бога и возвращения к Нему, когда, образно говоря, «гром грянет». Алгоритм человеческой истории, а точнее, причинно-следственная закономерность чередования периодов войны и мира сформулированы в Библии очень чётко: «Избрали новых богов, от того война у ворот» (Суд. 5: 8).

Политики всё чаще говорят о Боге и вере. На выборах Президента России религиозный фактор был, несомненно, также задействован. Вы не видите в этом большой беды? Каково Ваше отношение к участию Церкви в большой политике?

— Проблема меры вовлечения Церкви в бурные процессы житейского моря остаётся для неё весьма важной. Как известно, на самом высоком церковном уровне установлены строгие правила для всей церковной полноты: быть вне политики и не вовлекаться в политические дебаты, баталии и предвыборные кампании. Это особенно актуально в России, где уже давно замечено, что трое русских интеллигентов, собравшись вместе, сразу норовят организовать пять партий.

Верующий христианин или священнослужитель может иметь свои личные политические симпатии и привязанности, но проявлять их от лица Церкви никто не вправе — для этого есть общеизвестные конституционные гражданские права. К сожалению, это не всегда поддаётся регулированию, и тогда на коммунистических митингах можно увидеть православные хоругви, а на собраниях националистического толка — бородачей, ряженных «под православного».

Такой «политический зуд» у части церковной общественности может быть вызван банальным пережитком недавнего прошлого. Всем, кто обращается к Церкви, должно быть предельно ясно: революции в ней нет, не было и никогда не будет. На революционный синдром она смотрит как на тяжкий душевный и духовный недуг.

Что касается личной религиозности высшего руководства страны, членов правительства, политиков и бизнесменов, то какую же беду здесь можно увидеть? Во-первых, вера человека в Бога — дело глубоко личное, и степень искренности личной веры может определить лишь Господь Бог. Во-вторых, разве это удивительно, что в стране православного большинства высшее руководство принадлежит именно к этому большинству? В-третьих, не стоит быть наивным и думать, что кому-то удалось бы «разыграть религиозную карту» и притвориться православным, католиком, иудаистом или мусульманином только ради какой-нибудь предвыборной кампании. Верующий народ любого вероисповедания очень точно и скоро распознает, где ему пытаются предъявить псевдорелигиозную фальшь, а где человек проявляет искреннюю веру. Кроме того, пустые пересуды о вере и дела подлинной веры очень хорошо различимы. Как сказано в Евангелии, «по плодам их узнаете их» (Мф. 7: 16).

Вместе с Полномочным представителем Президента России в Приволжском федеральном округе С.В. Кириенко Вы являлись сопредседателем оргкомитета торжеств, посвящённых 100-летию со дня канонизации преподобного Серафима Саровского. Почему Церковь решила привлечь государство к празднованию, в общем-то, сугубо церковного праздника, да ещё и на столь масштабном уровне?

— Давайте вспомним событие вековой давности. Саровские торжества 1903 года были всенародными в самом лучшем значении этого слова. В благоговейной любви к дивному старцу, в радости о его общецерковном прославлении были соединены тысячи тысяч сердец — в какой-то момент православные чада России обратились друг ко другу словами преподобного Серафима: «Ваше боголюбие!» — оставив привычные «благородия», «превосходительства», «сиятельства». Саровские торжества стали в национальной жизни взлётом таких понятий, как Самодержавие, Православие и Народность. Смуты, войны и перевороты были уже потом…

Ныне вовсе не возникал вопрос, кого привлекать к подготовке и к празднованию отнюдь не сугубо церковного, — и я подчёркиваю это! — но национального праздника, имеющего огромный международный резонанс в православных, а также русских эмигрантских кругах во всём мире. Напрасны попытки ограничить статус нынешних торжеств рамками исключительно церковного мероприятия. Эта годовщина отражает торжество приоритетов в современной жизни абсолютного большинства православных людей.

Преподобный Серафим объединяет не только православных граждан нашего Отечества. Его образ свят и бесконечно дорог всей полноте христианской российской диаспоры, его свято почитают в иных Православных Поместных Церквах, имя Преподобного широко известно в инославном мире.

Храмы и монастыри, скиты и часовни, освящённые в честь преподобного отца нашего Серафима, Саровского и всея России чудотворца, есть, наверное, во всех концах земли. А как он любим в Беларуси, какие храмы возводятся в его честь! Например, в городе Белоозёрске Брестской епархии, который посещал Святейший Патриарх Алексий в дни своего второго апостольского путешествия по Белой Руси в июле 1995 года, выстроена изумительной красоты церковь, освящённая Его Святейшеством. И в Минске будет сооружён величественный храм этому святому!

Объединительное значение нынешнего празднования памяти преподобного Серафима чрезвычайно высоко. Причём, соединяя людей, Преподобный соединяет времена и эпохи, связывает те нити, которые казались разорванными и скрытыми в небытии.

Готовность и желание государства участвовать в организации и проведении торжеств 100-летней годовщины канонизации Преподобного столь естественны, что процесс «привлечения» кого бы то ни было попросту не имел места. Это событие сразу и всерьёз воспринималось как общенациональное святое дело.

Кроме того, многие участники празднования 1903 года в свою очередь канонизованы Русской Православной Церковью в лике новомучеников и исповедников: Семья Царственных страстотерпцев, Митрополит Серафим (Чичагов) и многие, многие другие. А это, согласитесь, весьма серьёзно повышает статус торжеств.

Мне кажется, что, при всей всеобщности нынешнего восприятия Саровско-Дивеевских событий в мире, каждый человек по-своему чтит память Преподобного и имеет на то сугубо личные мотивы. Слишком много говорит имя преподобного Серафима русскому, православному сердцу, ибо этот святой стоит во вратах нашей совести и испытывает нас на верность своим корням, своей истории, своей любви к Богу, к Церкви, к Отечеству, к человеку.

Масштаб празднований покажется весьма скромным в сравнении с тем духовным ликованием, которое, я уверен, разливается в мире в эти дни во всяком месте, где бьётся сердце благочестивого христианина.

Владыка, в одной из своих книг Вы пишете о том, что война попускается Богом за грехи людей, она, как правило, уносит жизни лучших, и это является своего рода очистительной жертвой. Когда осознаёшь неимоверный трагизм событий 22 июня 1941 года, возникает лишь один вопрос: за что?

— Нам, жителям двадцать первого века, трудно себе представить то смятение, которое охватило души и сердца наших соотечественников в воскресенье 22 июня
1941 года. По церковному календарю это был день памяти Всех святых, в земле Российской просиявших. Он стал днём начала Великой Отечественной войны, и в этом заключена глубокая символичность — страна огромная встала на смертный бой, на подвиг защиты Отечества от внешнего врага.

Естественный вопрос, который много раз был обращён и ко мне, и к моим коллегам-священнослужителям: за что Господь попустил свершиться такому страшному событию на нашей земле? Как говорит Евангелие, нет человека, который бы не согрешил. Из этого и надо исходить, отвечая на Ваш вопрос с христианской точки зрения. С другой стороны, теперь мы можем свободно говорить о прошедших годах советского времени, когда людям внушали ненависть к Церкви. Слава Богу, это прошло. Но надо понимать, что атеистическое богоборчество, которое в те годы у нас было частью государственной политики, — страшный грех. И, может быть, во искупление этого греха Господь попустил нам невиданное испытание войной.

Вспомните, ведь и БССР стремилась в своё время стать первой атеистической республикой. Эта ошибка, слава Богу, осознана, и сейчас мы видим, как руководство Беларуси развивает добрые отношения со всеми религиозными конфессиями — в первую очередь, конечно же, с Белорусской Православной Церковью…

Прошли годы страшных испытаний. Каждая из воевавших сторон получила нравственные уроки, сделав для себя соответствующие выводы. Мы все уяснили, что против целого народа воевать невозможно.

Известно, что во время Великой Отечественной войны даже атеистическая власть повернулась лицом к Церкви…

— Всякая беда вообще заставляет человека опомниться. А в 1941 году беда всколыхнула сознание всего народа, и люди вспомнили о Боге. Молитвы к небу возносили и солдат в окопе, и генерал на командном пункте, а генералиссимус пригласил в Кремль митрополитов для обсуждения ряда вопросов. Одним словом, был взят единственно верный курс на уничтожение врага.

Символично, что в июне 1941-го Церковь первой призвала народ на священную войну…

— О нападении фашистской Германии на Советский Союз глава Русской Православной Церкви Митрополит Сергий узнал утром 22 июня 1941 года, вернувшись домой после служения литургии в Елоховском Богоявленском соборе. Он тотчас начал писать Послание к верующим. «Нам не приходилось даже задумываться, — скажет Владыка Сергий позже, — какую позицию должна занять наша Церковь во время войны». Руководство Московской Патриархии оказалось в тот день энергичнее многих светских инстанций — Послание было разослано по всем уголкам Союза. «Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует Победу», — такими пророческими словами заканчивалось Послание.

С первых дней войны Церковь вдохновляла народ на подвиг. Главным её делом была молитва — молитва об одолении врага, о здравии живых и упокоении павших. В затемнённой Москве под немецкими бомбёжками, когда враг рвался к Первопрестольной, в храмах надеждой и верой звучали слова Митрополита Сергия: «Над нами Покров Пресвятой Богородицы, всегдашней Заступницы земли русской».

Второе важнейшее направление церковной работы — сбор средств на нужды фронта. Чего стоили танковая колонна имени Дмитрия Донского и эскадрилья Александра Невского! 30 декабря 1942 года Митрополит Сергий обратился к пастве с призывом собрать средства на танковую колонну: «Пусть наша церковная колонна понесёт на себе благословение Православной Церкви и её неумолкающую молитву об успехе русского оружия…»

Судя по мировым событиям последнего десятилетия, кое-кто успел забыть уроки той страшной войны. Я не буду перечислять все «горячие точки», в которых проливалась в последнее время кровь, — достаточно вспомнить Югославию и Ирак. Каковы, на Ваш взгляд, корни современных войн?

— Те же, что и были на протяжении всей истории рода человеческого. Грех вообще является первопричиной всех наших бед. По слову апостола, грех — есть беззаконие. То есть когда мы в своей жизни начинаем нарушать непреложный закон Божий, это ведёт и к личным трагедиям, и в более широком смысле — к катаклизмам мирового масштаба.

Гитлер в своё время рвался к власти над миром, идею мирового господства провозглашал и коммунистический Интернационал. Сегодня «универсальные мировые ценности» нам пытаются навязать под соусом глобализации, причём, как показывают события в той же Югославии, этот процесс направлен явно не в пользу православных. Какова миссия Православия в современном мире?

— Быть самим собой. Процесс глобализации необратим — как сказано в Слове Божием, этому надлежит быть. Мир как таковой развивается и в положительном, и в отрицательном смыслах. Человек, служащий добру, работает на благо прогресса, истинный смысл которого — преображение рода человеческого. Но в мире существует и зло, которое тянет человека в омут греха. Это — процесс негативный, но нельзя сказать, что он и является глобализацией. Со своей стороны мы можем корректировать процесс глобализации лишь верностью тем нравственным принципам, которые провозглашены в Библии сначала Моисеем, а потом Христом. В этом и состоит смысл нашего противостояния злу.