Митрополит Филарет (Вахромеев)
«Вопросите Господа за меня...» (4 Цар. 22: 13) 
Прямая речь за двадцать лет 
 

20. Духовная жизнь клира

Какие изменения в молодых генерациях отечественных православных священников Вы наблюдаете? Надо ли человеку, рукоположенному в духовный сан, соответствовать «духу времени»? Или Церковь (особенно Православная) — это та сфера, где никакой консерватизм не бывает избыточным?

— Консерватизм не бывает избыточным в догматических и канонических вопросах, и та лёгкая ирония, которая заметна за скобками, — это, между прочим, тоже дань определённым стереотипам.

Вот что советовал своим современникам и христианам последующих времён святитель Игнатий (Брянчанинов), видный богослов и церковный иерарх XIX столетия: «Ознакомься с духом времени, изучи его, чтобы, по возможности, избегнуть влияния его». Здесь необходимо добавить, что знакомство с многоразличными проявлениями так называемого «духа времени» должно совершаться на уже достаточно твёрдых религиозных основаниях, иначе процесс увлечённого ознакомления может выйти из-под контроля и разрушить неопытного исследователя.

Молодое поколение священнослужителей в Белорусской Православной Церкви готовят Минские Духовные Академия и Семинария. И абитуриенты, и выпускники — все они яркие представители современной молодёжи, этой «технологичной генерации», которая почти не помнит религиозной несвободы прошлого столетия. Они во всём подобны своим светским сверстникам, кроме одного: как говорили встарь, они «не без Бога в сердце и не без Царя в голове».

Рассмотреть образ современных молодых священников и кандидатов к рукоположению во священный сан удобно, читая семинарский студенческий журнал «Ступени». Практически я не вмешиваюсь в деятельность редакции, доверяя ей самовыражаться так, как свойственно молодым христианам — священнослужителям, учёным, творческим людям.

За последнее десятилетие в церковном клире и среди паствы появилось много молодых образованных людей. Очевидно, что в Церковь и в общество в целом пришло новое поколение со своими, порою очень специфическими чертами и характеристиками. Возникают ли в связи с этим, говоря светским языком, кадровые проблемы, связанные, например, с церковной дисциплиной, с пастырской этикой?

— Конечно, возникают. Мы уже касались проблемы преодоления молодой частью нашей паствы мировоззренческих последствий периода псевдорелигиозной вседозволенности. Церковная жизнь требует не только, а может быть, и не столько внешних форм выражения своего индивидуального восприятия Бога, сколько внутренней работы над собой. Всё остальное — это лишь средства для достижения личного духовного совершенства. Осознание семи Таинств Церкви, среди которых Крещение, Покаяние, Евхаристия, Брак, и дальнейшее выстраивание своей жизни в соответствии с высочайшей ответственностью, которую христианин принимает на себя в этих и иных Таин­
ствах, — вот путь верующего человека.

А мы порою внешнему благоустройству уделяем больше внимания, чем внутреннему развитию. Впрочем, давайте не будем углубляться на страницах газеты в проблемы пастырского душепопечения…

Ваш вопрос, как я понимаю, касается в большей степени проблем клира, причём его молодого состава. Действительно, современная молодёжь, в том числе и церковная, значительно отличается от старшего поколения священнослужителей и мирян. Я не склонен идеализировать ни старших, ни младших по возрасту клириков. Но не отдать должное самоотверженности и тех, и других я не могу.

Старшее поколение, быть может, не такое образованное и не столь привычно чувствующее себя в мире информации, технологий и свободы мнений, отличается большей твёрдостью в отстаивании традиционных норм и правил приходской жизни, пастырской этики, церковного быта. Ведь именно они сохранили Церковь в период гонений и несвободы. И нельзя забывать, что этот подвиг скромных сельских пастырей XX века лежит в основе нашего сегодняшнего возрождения. Многие из их числа прославлены со святыми в лике новомучеников и исповедников.

Свою историческую миссию старшее поколение священнослужителей выполнило с честью и по сей день продолжает нести её так, как велит им пастырский долг, запечатлённый в словах апостола Павла, начертанных на наперсном иерейском кресте: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1 Тим. 4: 12).

В жизни мы чаще говорим о конфликте отцов и детей, чем о преемственности поколений. В Церкви же такому конфликту просто нет и не может быть места. Без преемственности, восходящей к апостолам, к Христу Спасителю не может быть и самой Церкви. Моё сердце искренне радуется, когда я вижу в сегодняшней православной молодёжи тот же огонь веры, который согревал народ и в прошлом, и в предшествовавших веках.

Они — действительно другие в своих внешних проявлениях и в новых обстоятельствах жизни. Но в них чувствуется и сила традиции, и основательность устоев, свойственная старшим клирикам. Замечательное сочетание! Признаюсь, в целом мне нравится нынешняя молодёжь.

Впрочем, захваливать молодое поколение священнослужителей тоже не годится. Вопросы служебной дисциплины, пастырской этики и ответственности — это неизбывная тема наших Епархиальных собраний, причём, не только Минской, но и вообще всех белорусских епархий. Это — жизнь, и дело не в том, что кто-то споткнулся или ошибся, а в том, есть ли у него желание работать над собой, становиться опытнее, добросовестнее, мудрее.

Когда ошибки не признаются, когда голос соборного увещевания не доходит до совести впадающих в искушения пастырей, — применяются соответствующие канонические меры: запрещение в священнослужении, отчисление за штат, лишение священного сана. Это болезненные, но подчас необходимые меры для пресечения греха, овладевающего человеком.

Что касается пастырской этики, то я, знаете ли, не согласен с пословицей, утверждающей, что «каков поп — таков и приход». Влияние паствы и пастыря носит взаимный характер, и великое благо для Церкви, когда в результате этого встречного движения все его участники становятся ближе к Богу.

Изменились ли требования к кандидатам во священство? Не кажется ли Вам, что иными стали и сами кандидаты?

— Несомненно, потому что положение церковных дел весьма существенно изменилось! Вспоминаю, с какими боями в прежние времена мы отстаивали наших ставленников перед различными советскими инстанциями. Ведь если ставленник оказывался человеком с высшим образованием, его кандидатура блокировалась любым способом. Общий образовательный уровень духовенства пытались искусственно принизить, и с этой целью препятствия чинились очень серьёзные.

К слову, в том малом количестве монастырей в стране, которые власти ещё не успели закрыть, оставались лишь насельники преклонного возраста. Тех, кто помоложе, просто не прописывали в местности, где расположена обитель. Надеялись, видимо, что так мы постепенно «вымрем».

Но нет! Взгляните, сколько молодых лиц в храмах, какая молодёжь в церковных училищах и Семинариях, в братствах и просто на церковных службах! Конечно, это относится и к кандидатам во священство. Их образование сегодня намного выше, за десять лет выросла целая плеяда молодых, весьма молодых учёных богословов, которые уже сами учат новое поколение студентов. Требования к ставленнику сегодня высоки. Но и они также требуют большего внимания к себе, к процессу своего пастырского становления.

Порою нам не хватает опыта доброй старой священнической школы, который воплощали такие отцы, как приснопоминаемые протоиерей Михаил Буглаков, протоиерей Виктор Бекаревич и многие иные… Они и их поколение сохранили Церковь в сложнейшие времена, и мы должны помнить об этом, размышляя о наших старших священнослужителях. Это были мужественные, твёрдые в своём служении люди. Слава Богу, многие из этого поколения всё ещё в строю.

Ваше Высокопреосвященство, мы часто говорим о духовной жизни мирян, монахов, и как-то вне обсуждений остаётся духовная жизнь самого духовенства — епископов и священников. Какое бремя несут на себе священнослужители, каковы их обязанности перед Богом и Церковью?

— Само собой разумеется, что духовенство обязано быть для своей паствы всегда примером в жизни. И в духовной, и в священнической, и в общении с людьми разного положения. Священник должен быть всегда на высоте. Но надо помнить, что священник, епископ, любой клирик — это человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Но и в этом человеческом должна быть градация допустимого. Великая ответственность на каждом священнике. Прежде всего перед Богом. Он нас поставляет на служение народу, Он даёт власть «вязать и решить» грехи людские, и Он с нас спросит о духовном состоянии паствы. Также мы ответственны перед Церковью. Церковь — это собрание людей, верующих в Бога, принимающих Таинства Церкви, хранящих эти Таинства, поэтому небрежность служения — это грех перед Церковью. И перед народом Божиим мы, естественно, прегрешаем, если совершаем своё служение без любви к человеку, формально, становимся просто «требоисполнителями», а не болеющими за души людские.

Я говорил о власти, которая дана Богом епископам, священникам. Это власть любви. Это единственная наша власть. Сам Господь по любви послал Сына Своего Единородного в мир, чтобы спасти людей. Именно этой любовью должно быть уязвлено наше пастырское сердце.

Как объяснить, что на демонстрации в Москве вместе с неонацистами выходят, в частности, и служители Церкви? Свобода и демократия в наше время понимаются неоднозначно, в том числе и священнослужители не все понимают, что быть демократом — это, прежде всего, защищать свободу других и служить созиданию.

— Вы правы, в последнее время появились нарушители канонической церковной дисциплины. Разумеется, каждый гражданин имеет право на свободу выражения собственных мыслей. Но если над тобой Церковь, ты должен думать о том, что твоё слово, обращённое к народу, воспринимается особо. Вот почему сейчас Церковь требует, чтобы мы, её служители, не принадлежали ни к одной из политических партий.

С кем священники решают свои духовные вопросы, кто их исповедует? Должны ли исповедоваться епископы, члены Святого Синода?

— Безусловно, каждый православный человек, будь то патриарх, митрополит, епископ, священник, монах, обязан исповедоваться как минимум четыре раза в год в дни постов. В монастырях, например, заведено: каждый священник, который заступает на неделю своего служения, проходит исповедь.

В нашей епархии в течение Великого и Рождественского постов всё духовенство проходит исповедь. Каждый, конечно, может иметь своего духовного руководителя ещё где-то, но он обязан пройти исповедь у назначенного епархиального духовника.

Сейчас рукополагаются в основном молодые люди. Сразу ли они получают право исповедовать? Ведь от Таинства Исповеди зависит очень многое в жизни верующего человека. Неправильный совет может навсегда оттолкнуть человека от Церкви.

— Вы коснулись самого больного сейчас вопроса. В Древней Церкви духовники специально готовились к тому, чтобы получить право исповедовать. Но сегодня, когда так интенсивно Церковь развивается, мы привлекаем священников не из Духовной Школы, а из прихожан. И наша практика обязательной исповеди перед каждым причащением (в отличие от других Поместных Церквей) вынуждает нас задействовать всех священников в исповеди. А все ставленники имеют разные таланты, возможности и способности. И большая ответственность ложится на епископа, который призывает к служению и рукополагает. О чём предупреждает нас апостол Павел? «Рук ни на кого не возлагай поспешно» (1 Тим. 5: 22).

Часто молодые священнослужители думают, что могут делать всё безошибочно, они начинают руководить приходом по своему разумению, не советуясь с епископом и старшими братьями, нарушая правила церковные и мудрость Писания. Это явление названо младостарчеством. И в нашей епархии есть священнослужители, которые возомнили, что они являются опытными духовниками, руководителями паствы своей и не только своей, но и всех людей, которые к ним обращаются. Такие священники «обличают» епископа, всю нашу Церковь, Московскую Патриархию в какихто выдуманных преступлениях. На этот путь становятся младостарцы, которые не глубоко изучают учение Церкви, но удачно комбинируют выражения, тексты Священного Писания, святых отцов, Соборные постановления. Духа церковного в них нет.

Они дерзают нарушить свою клятву, данную в момент рукоположения, нередко нарушают запрет на служение и продолжают священнодействовать. Я чувствую свою вину в том, что медлю с лишением их священного сана. Но оно необходимо для очищения Церкви от разного рода лжеучений и расколов.

Много людей сейчас приходит к священнослужителям со своими скорбями и болезнями. Но нельзя всех считать одержимыми нечистым духом, как рассуждают некоторые. Такие суждения вносят соблазн в церковную жизнь. Лечить психически неустойчивых людей нужно в соответствующих больницах, а душевно здоровым нужно простое, нормальное духовное руководство. Очень опасно «отчитывать» здорового человека, он может не выдержать такого психологического воздействия и заболеть психически.

Можно ли предупредить такие расколы?

— Нам много пишут с приходов, и мы проверяем эту информацию. Бывает много неправды, предвзятых мнений о священнослужителях, о каких-то конфликтных ситуациях. Иногда люди обращаются к властям, вплоть до правительства, Президента, пишут Патриарху. Епархиальная администрация должна быть очень внимательна к малейшим нестроениям в приходах и быстро разрешать конфликты. И, конечно, надо чаще говорить о наболевшем. Применять практику Патриарха — встречаться с духовенством хотя бы раз в год и обсуждать все вопросы.

В древности выбирался духовник, который обладал даром различать душевную болезнь от беснования; он читал заклинательные молитвы только над одним бесноватым и в полном уединении. Сейчас мы нередко видим совершенно другое — многолюдные сеансы, где большинство — душевнобольные люди. Такие приходы становятся просто рассадниками суеверий. Может быть, лучше отказаться от этой практики?

— Вопрос не простой. Факт одержимости всё-таки есть. И противостоять этому вражьему нападению на человека мы обязаны. Но, Вы правы, к этому нужно серьёзно подходить и готовиться. Того человека, который занимается отчитками, бес не оставляет. Один священник после того, как я благословил ему попробовать, пришёл ко мне и поведал результат: духовные нападения и нестроения происходят даже в его семье. Беда в том, что священники порою не различают, что болезнь, а что «демонское удручение», как в древности говорили.

Над явлением отчиток стоит задуматься руководству епархии и Церкви в целом и, может быть, начать серьёзно готовить пастырей к подвигу. Также необходимо следить, чтобы тщательно совершалось Таинство Крещения. Ведь молитвы на изгнание нечистого духа из младенца — это и есть как бы отчитка. Но если священник пренебрегает ими при Крещении, то потом духовным болезням легче войти в человека.

Святая Православная Церковь существует уже почти две тысячи лет. За всю её историю периодов спокойствия было очень немного: часто возникали гонения со стороны государства, а если не было их, то церковный мир нарушался изнутри — появлялись раскольники. Как Вы думаете, чего нам следует опасаться сейчас — внутренних нестроений или гонений извне?

— Внешне вроде бы Церковь сейчас благоденствует. Прекратились гонения, можно образовывать новые и новые общины. Но акцент деятельности врага (мы часто боимся употребить это слово) сместился. Начались процессы внутреннего раздора, оскудела любовь между мирянами и духовенством. Играют на чувствах мирян идеологи раскола, — а мы знаем, что они существуют. Немало поработала газета «Русь православная», где очень продумана борьба против иерархии, против Синода, против руководства Церкви. Сколько было различных слухов перед Архиерейским Собором в 2000 году! Как ждали, что, наконец, произойдёт раскол среди иерархии. Но Церковь осталась едина, слава Богу.

Сейчас не надо увлекаться внешним благолепием и благополучием Церкви. «Бог… не в рукотворенных храмах живет», — провозгласил апостол Павел в Афинах (Деян. 17: 24).

Прекрасны золотые купола! Мы Богу должны давать лучшее. Но большие требования сейчас предъявляются священству: помимо высокой нравственности, безупречной честности и истинно православной духовности надо ещё и говорить языком современного человека, помогать в разрешении самых сложных проблем, которые ставит перед верующими действительность.